Ни шагу назад!
Шрифт:
- Только не это! – крикнул он и бросился на землю, закрыв голову обеими руками. – Я не хочу умирать.
После взрыва он поднял голову и моргал, очевидно, поражённый тем, что он на земле среди живых. Затем гигант поднял руки, сдаваясь в плен.
- Испугался большевицкий выродок!
– С автоматом ППШ в одной руке Фом умело обыскал карманы пленного. В следующий момент, произошло нечто невероятное. Пленный схватил его за гимнастёрку и отвесил звонкую пощёчину.
- Сволочь! – он брезгливо
Фом даже разинул рот от удивления, а славянин снова поднял руку. Фом импульсивно дал по нему длинную, продолжительную очередь в упор, и массивная фигура рухнула, как пустой мешок.
- Я не русский, - зло проговорил он. – Я казак!
Наступившая ночь охладила соперников, люди просто попадали в изнеможении там, где их застала темнота и заснули. Утром небо очистилось, и солнце ярко освещало землю, от которой поднимался плотный туман. Потом кто-то заметил вдалеке русский пулемёт, который так сильно досаждал им накануне.
- Не стрелять, - приказал лейтенант Штрауб.
– Мы выполним эту работёнку без кровопролития.
С зачехлённым автоматом Штрауб пошёл, как на прогулке, к русским позициям. Все замерли в недоумении.
- Чистейшее безумие! – произнёс Пилле. – Наш лейтенант сошёл с ума…
Но Штрауб, очевидно, знал, что делал. И хотя все ясно видели каски, двигавшиеся в укрытии, вражеский пулемёт молчал.
- Думаю, что русские не могут понять, что он собирается делать. – Заметил Иоганн, с удивлением вглядываясь в спину командира.
Затем Штрауб что-то им крикнул. Это прозвучало как дружественное приветствие. Он громко повторял его, а сам подходил всё ближе. Весьма нерешительно один из красноармейцев встал и поднял руки. За ним это сделал другой, а потом и третий.
- Мы сдаёмся, - крикнул черноволосый крепыш, азиатского вида. – Мы больше не хотим воевать за Советы!
Штрауб вернулся с невозмутимым видом человека, пришедшего с утренней прогулки.
- Идите и возьмите их оружие, - произнёс он буднично. – Хватит напрасных жертв.
Старый фельдфебель задумчиво потрогал пальцами подбородок.
- Господи Иисусе! Вы действительно мужественный человек!
Сопротивление бойцов Красной Армии было сломлено повсеместно. Рота Иоганна беспрепятственно заняла позиции противника и продвинулась примерно на километр. Солдаты вытаскивали из окопов, оставшихся в живых солдат, и сгоняли их в импровизированный лагерь для пленных.
- Посмотри, как сражаются некоторые русские. – Сказал Иоганн товарищу. – Из целой роты остались в живых только двое.
- И то один раненый, другой контуженный.
Они знаками показали пожилому, полностью седому солдату следовать за ними. Тот взвалил
- Я не жить, - сказал он на ломаном немецком.
– Я капут…
- Зачем ты так говоришь? – одёрнул его горбоносый товарищ.
- Не жить мне Григорий…
Он согнулся пополам от слабости, указывая на свои раны. Но Францл только покачал головой, как качает головой взрослый, когда ребёнок просит что-нибудь из того, что ему не разрешено.
- Нет, - ответил он. – Я не могу этого сделать. Я не палач.
Пилле показал русским, что они могут сесть. Раненый теперь пытался уговорить Иоганна прикончить его. Все ещё что-то бормоча, он снял каску. Иоганн невольно засмотрелся на него; он выглядел почти как Вилли, только старше. Те же короткие золотисто-каштановые волосы, те же тонкие, почти девичьи, черты лица и такая же манера говорить.
- Наверное, он не имеет понятия, почему должен быть застрелен, и столь же ненавидит это бессмысленное массовое убийство людьми друг друга. – Подумал расстроенный Майер.
– Я хочу подойти к нему и сказать, что мы товарищи — мы оба хотим прекратить эту бойню, у нас у всех есть одинаковое право на жизнь.
Прибежал Вилли, мокрый от пота и с каской, свисающей на правое плечо. Иоганн нетерпеливо крикнул ему:
- Ты ведь имеешь санитарную подготовку?
- А то ты не знаешь!
- Перевяжи этого русского.
Вилли вытер пот с лица и бросил взгляд на раненого.
- Заботливый, да?
– сказал он.
– Направь его в тыл; им там скоро займутся.
Но когда он попросил его вторично, Вилли, не говоря больше ни слова, достал аптечку и встал на колени, чтобы взглянуть на раны стонущего солдата.
- Отставить! – сбоку от них раздалась короткая команда.
К пленным вальяжно подошёл командир роты.
- Русскому всё равно не жить. – Сказал он и, вытащив пистолет, выстрелил раненому в голову.
- Ах ты, гад! – закричал вскочивший на ноги седовласый человек. – Ты зачем застрелил Анатолия?
- Молчи, - зловеще прорычал Штрауб. – Вы убили вчера десять моих солдат.
Странным образом они разговаривали каждый на своём родном языке, но отлично понимали друг друга.
- Он мог бы выжить, - почти плача сообщил русский. – У него же дома сын Ванюшка…
- Мне плевать!
Коренастый пленный внезапно сделал резкий шаг вперёд и выбросил массивный кулак. Он попал лейтенанту прямо в нос и у того хлынула обильная кровь.