Ни слова, господин министр!
Шрифт:
— Что же, пора. Выступать перед толпой любознательных и непоседливых юных магичек все равно что взойти на эшафот. Взамен мы сегодня обедаем вместе, Лив. Без детей и репортеров. Отказа я не приму.
Глава 24.
Праздник прошел замечательно. Родерик, как бы он на себя ни наговаривал, умел удержать аудиторию. Я читала некоторые его выступления в Совете, а здесь — просто откинулась на спинку раскладного стула и наслаждалась интонациями и выразительностью.
Князь коснутся истории Фересии, становления
Даже Белинда не сумела бы выступить лучше. По-моему, князь — прирожденный оратор. Ну, или я слишком пристрастный судья.
А дальше началось веселье. Летиция не сумела удержать рот на замке и умудрилась вставить в короткую пятиминутную речь несколько аллейских ругательств. Старшеклассницы встретили каждое из них аплодисментами.
Когда довольная мисс Браун поднялась на преподавательскую трибуну, я не могла ее не одернуть:
— Летти, своим лексиконом сапожника из Аллеи ты заразила всю школу. Знакомые мне мужчины не позволяют себе таких выражений.
Заместитель приподняла, а затем изогнула брови, явно намекая на то, что начальница тоже грешна.
— Я ругаюсь исключительно про себя, слава Богине. Сколько раз просила не подслушивать мысли. А вот в письмах-отзывах на наших выпускниц работодатели иногда недоумевают, откуда «чудесные, благовоспитанные и в высшей степени квалифицированные девицы» знают такие слова.
Летти молитвенно сложила руки:
— Ну, Лив, ты же в курсе, что мне иначе никак. Я ловлю слишком много лишнего в чужих головах, сколько блоки ни ставлю. Нецензурная брань на изящном аллейском — музыка для моих ушей. Мы же договорились считать это визитной карточкой пансиона… Мужики ругаются на грубом фересийском, тебя это не смущает. Дамы из свиты королевы половину фересийских слов заменяют на аварские, да еще безбожно коверкают родной язык…
— Но не при поступлении же первоклассниц, дорогая! Зачем им знать, что свекровь собаки обещала сделать со своим племянником?
Главная по воспитательной работе уже открыла рот, чтобы выдать куда более витиеватую фразу, но кое-как удержалась.
— Я знакомлю девочек с переливами аллейского. В этом нет ничего предосудительного. Чтобы узнать перевод, им надо открывать словарь. А ведь аллейский начинают преподавать лишь с шестого класса.
Дискуссию прервал Родерик, который отходил подарить Ангелине подарок в честь ее первого учебного дня. Лихорадочный блеск в его глазах все еще оставался. Но теперь мне казалось, что губы выделялись на лице ярче, чем очи. Пришлось одернуть себя несколько раз. Наверное, мы все же перестарались, заливая в меня его чрезвычайно концентрированную магию.
Менторы первых классов, Белинда и Розалин, уже выступили. Сейчас над полянкой звучала речь Артура Маверика, преподавателя фересийского языка и литературы, непризнанного ученого-гения (он скромно называл себя новатором) и предмета обожания
— Великие писатели оставили нам мертвое наследие. На своих занятиях я открыт к диалогу. Вы можете читать другое, на свой вкус, если докажете мне, почему ваш выбор не слабее, чем работы Перкинса или Вильгельмина, а также многих других. Главное, на отживших идеях создавать то, что будет вдохновлять нас здесь и сейчас. И обязательно жду вас в мастерской на втором этаже. Мы с группой собираем летательное устройство.
Ему аплодировали долго и громко. А Артур так же долго тряс роскошной рыжей гривой, отбивая поклоны, словно на сцене. По поджатым губам Родерика я поняла, что он не пришел в восторг от всеобщего любимца.
— И что это за клоун? Он будет читать вместе с моей дочерью «Песнь о викилингах»? Это наследие истории и мировой литературы, а не… не вот эта вся современная дребедень.
— Пожалуйста, перестань. Мистер Маверик переведен на старшие классы. Он всегда разбирает произведение… всесторонне. И он создатель вакууматора, который здорово выручил нас сегодня днем.
Князь тяжело вздохнул, показывая, что спор завершен.
— Наверное, мне просто не нравится, что подобные продвинутые молодчики крутятся вокруг тебя, а все, что я могу, это продекламировать Олидия наизусть, — с тихим смешком признал он.
— Скажешь тоже. Я для него слишком стара, и вообще… — рассмеялась, а сама подумала, что повторяю его слова в ответ на мое предупреждение не внушать девочкам лишних надежд.
Родерик потянули меня за руку из подтрибунного помещения.
— Пойдем, Лив, сейчас начнется салют. Я добавил несколько многозалповых фейерверков из собственной коллекции. Всем будет не до нас, и мы спокойно пообедаем.
— Где? Куда? — охнула от неожиданности.
— В мои апартаменты, конечно. Там есть кухонька. Вернее, я ее туда встроил. Там никто не помешает удивить тебя своим кулинарным мастерством. Только, прошу, не смейся.
Глава 25.
В чем я никак не заподозрила бы Родерика, это в попытке навязать мне свою волю. Но, чтобы избежать сплетен, к нему решили заходить по отдельности. Он прошел к себе порталом, а я переместилась на территорию внутреннего парка. Если внешний опоясывал все здание академии, то этот, засаженный низкорослыми кустарниками и цветами, создавал уют для тех, кто проживал именно в Гретхеме.
Там я уже накинула личину. Нет, я тоже могла бы сделать портал. У себя в пансионе открывала их с точностью до миллиметра. Но тогда бы осталось доказательство, что я этим вечером посещала князя. А я, хоть и собиралась сорвать Стефану пари, буду афишировать отношения с Родериком строго по плану.
В итоге я снова чувствовала себя авантюрной девчонкой и чуть не хихикала, разглядывая в карманном зеркальце-артефакте пепельную блондинку с вызывающе пухлыми губами. Прошла один коридор, другой, свернула в нужную сторону и только достала очередной универсальный кристалл-ключ (я все же хозяйка, у меня и такие есть), как была подхвачена на руки.