Ни слова, господин министр!
Шрифт:
Родерик покачал головой. Вероятнее всего, план использовать Оливию в своих целях у Стефана появился гораздо раньше. Но юная Светоч была слишком близка к его брату и матери. Стеф постоянно дразнил его тем, что «девчонка вила из него веревки» и, подсмотрев поцелуй, зная Родерика, сообразил, что помолвка все же последует.
Оливия все же нашла в себе силы, чтобы закончить:
— Не питай ложные надежды, прошу… Через неделю, когда я уже поверила, что не встану, мне сообщили о беременности. У меня был выбор, уехать из Фересии или попытаться сохранить ребенка.
Князь тихонько проверил птицу, прежде чем выпустить. Нет, он ей не повредил. Лишь коснулся легкого, как ветерок, сознания, и зяблик тут же о них забыл.
— Я уже сказал, Лив, что перестал верить в свои воспоминания. Стефан совершенно хладнокровно убивал тебя, мою невесту, у меня под носом. Кто поручится, что ради моего же блага мы оба не забыли, что между нами было что-то большее. Возможно, тебе вложили то, чего вовсе не случалось…
— Нет же. Я до сих пор ощущаю, как…
Оливия замолчала и разрыдалась. Родерик покрывал поцелуями ее веки, радуясь про себя этому факту. Слезы — это лучше, чем онемение. Значит, она продолжает оттаивать. В остальном мог бы помочь хороший целитель с ментальной специализацией.
— Выяснить правду не так сложно — когда ты придешь в себя, то есть будешь спокойна, и согласишься впустить постороннего в свой разум, мы все узнаем. Я тоже пройду эту процедуру, если понадобится.
— Взломать память? Разве это не менее опасно, чем все запреты?
Родерик мягко улыбнулся.
— Не взломать, а разделить воспоминания. Я проходил через это два раза. Ты же помнишь, что я был в плену? Здесь, главное, доверять менталисту. Больше ничего не требуется.
Оливия вытирала слезы его платком, который давно уже перестал быть сухим. Ее это не смущало.
— Я согласна. Это важно, чтобы победить Стефана. Только пусть в мою голову залезет кто-то другой. Не ты. Я и так чувствую себя такой… мятой, грязной и…
— Тссс. Это ты про меня. Зря вы не дали мне тогда ответить брату. Пусть и усиленный, он не смог бы отбиться, а я был в своем праве. Но и это уже неважно. Мы вместе. Я не отпущу тебя ни на шаг. Ни на полшага.
Оливия махнула головой. Какие-то важные слова крутились в голове, но она не могла их поймать. Второй запрет, из-за Дейва, совершенно точно, наложила Клавдия, и при этом она что-то говорила про Родерика… Если он любит, то он… Если любит, то никто…
Нет, только в висках заломило еще сильнее.
— Обещай мне только одно, Родерик, — остаться в живых. Иначе я сама тебя прибью.
Глава 29.
Чего у Родерика не отнять, это желания покомандовать. И спорить с ним бесполезно. Он еще где-то час баюкал меня на коленях, пока я не начала засыпать, а потом отнес в мою спальню. Создал портал, когда я совсем забыла, что мы в переполненном детьми пансионе. Сегодня мы с сыном останемся ночевать в Гретхеме, без вариантов.
— Не смей думать о плохом, Нахаленка. Считай, что тебе предстоит принять сложный экзамен. На выносливость,
Я не стала протестовать. Понятно, — мне так точно — что одного со всем разбираться я его не оставлю. Сейчас больше интересовало, как он будет себя вести. Поцелует или нет… Поцеловал.
Дождался, пока я выйду переодеться, затем распущу волосы, уберу их опять — причем смотрел, как на видение. В какой-то момент мне стало не по себе. Наши глаза встретились в зеркале.
Он шагнул вперед, заключил мою талию в кольцо рук. Потом отнял одну и убрал пряди от шеи. Горячие губы прижались к жилке, пульсирующей между шеей и ключицей. Я замерла на вдохе, не отрывая взгляда от шокирующего отражения, где над бледной девой склонился темноволосый мужчина. Это было так… странно. Как и волнующий жар его рук.
Оказывается, я совсем забыла, что Родерик по-настоящему красив. В юности, наверняка, придавала этому значение, а потом стало неважно. Я только следила по газетным сводкам, куда его понесло, выживет — не выживет и нормально ли прошло восстановление. Ну, и молилась перед сном богине и ее матери о его здоровье. После того, как помолюсь о Дэвиде.
— Ты не могла бы убрать магию, Оливия? — хрипло поинтересовался он. — Твои танцующие потоки очень сбивают.
— З-з-зачем?
— Я отвлекаюсь, подхватываю. А мы могли бы целоваться и все.
Я открыла было рот, чтобы повторить вопрос, но поняла, что нить разговора от меня ускользает. Да еще Родерик воспользовался моим недоумением и приник к губам. Чары, действительно, вели себя непредсказуемо. То устремлялись к нему, то вспыхивали сами по себе. Искрились даже довольно холодные вода и воздух. Приглушить их у меня не получалось.
Князь прижал ладонь между моих лопаток, и магия стала концентрироваться там, отчего в голове сделалось пусто, а в теле горячо.
— Поцелуи — это не только способ восстановить магическое равновесие, Оливия.
По-моему, мое имя никто еще не произносил Так.
— Я не понимаю. Тебе, наверное, сейчас не очень приятно на меня смотреть… Нужно время…
Но он снова завладел моим ртом, не позволяя продолжить.
— Время, чтобы понять, сколько времени мы потеряли? Нет, милая, время нужно тебе. Я не собираюсь торопить, но никто на свете не запретит мне показывать, как рядом с тобой хорошо и что мне хочется гораздо больше.
Я силилась оценить, насколько он серьезен. По его улыбке это невозможно.
— Я не такой идиот, каким кажусь. Ты поработаешь с менталистом. Избавишься от кошмаров. Пока же я просто буду рядом. Ты же не возражаешь против поцелуев? Ни к чему не обязывающих, немножко дразнящих.
Он захватил верхнюю губу, а я в ответ прикусила ему нижнюю. Теперь его глаза точно смеялись. Мы смотрели друг на друга в упор, позабыв о зеркале.
— Я не согласен ни на один день без тебя, заруби это на маленьком носике. И передай своим страхам и сомнениям. Я каждый из них придушу, или могу сразу все вместе.