Ни слова, господин министр!
Шрифт:
Нырнула ему под правый бок. Лекари его раздели и укутали одеялом.
Я укрылась другим. Не из стеснения, а чтобы не мешать.
Глава 84.
Проснулась я до того, как напоминальник взорвался трелью, и в первый момент не понимала вообще ничего. Почему я не в своей спальне, почему так тихо? И куда делась черная роза, которая последнюю неделю служила мне и оберегом, и колыбельной.
Следующее, что я увидела, это мужской силуэт. Крупный широкоплечий мужчина с обнаженным
Лив, ну, ты и дура, это не Стефан… Неужели, если повезет прожить еще лет десять, я буду вот так же среди ночи путать собственного мужа с его братом?
Родерик понял, что я проснулась. Поза стала еще более напряженной. Быстрый взгляд на прикроватную тумбу — все артефакты он скинул на пол. Плохой знак. Опять его накрыло откатом.
— Как ты себя чувствуешь? — голос слегка хрипел. Я еще не отошла ото сна. — Убрать занавески? За окном, наверное, рассвет. Или еще ночь, что-то не пойму.
Мне казалось, что я ничем не выдала своего волнения. Однако с каждым словом он каменел все больше. Только я замолчала, как Родерик качнулся ко мне. Руки сомкнулись на запястьях, он навис сверху, а покрывало слетело с него окончательно.
Мне потребовалось все самообладание, чтобы не удариться в панику и не начать задыхаться. Ведь это он. Его нельзя отталкивать грубо, даже если я не готова. Сердце метнулось к горлу и застряло где-то в самом верху, мешая нормально черпать воздух.
— Боишься меня, Оливия?
Он опустил голову, и дыхание опалило мне губы и подбородок. Я молчала. Мне стоило исследовать его потоки, потянуться к нему, успокоить. Возможно, даже надавить и усыпить. А вместо этого я прислушивалась к себе. Тело реагировала странно и попыталось выгнуться где-то в районе поясницы.
Я балансировала на грани принятия. Еще немного, и сама потребую, чтобы он опустился на меня. Придавил бедрами к кровати, лишил возможности увернуться.
Губы Родерика невесомо скользили по моим. Еще ниже… Теперь, пожалуйста, коснись шеи, — взмолилась я про себя, — иначе сердце просто выпрыгнет. Успокой меня, дорогой, чтобы я забыла все, что мечтала не помнить.
Но князь застыл. Глаза закрыты. Маг сражался со своими демонами и из последних сил боролся с желанием. Его сердце стучало тяжело, как молот. Мое, пожалуй, не такое уж и громкое.
— Что с тобой, Родерик. В такие минуты ты зовешь меня Нахаленкой. Что не так? Ты все еще на меня злишься?
Он все-таки прижался губами к шее. К чувствительной зоне точно под подбородком. Голова сама откинулась назад на подушки.
— Я чуть не набросился на тебя спящую. Кто я, если не монстр? Когда-то и представить не мог подобного, но все последни годы я раздеваю тебя, такую строгую, тщательно причесанную. Отстегиваю брошку, ослабляю корсет, стягиваю платье — и все это прежде, чем уснуть. Каждую ночь.
Он перестал стискивать мне
Я развела пальцы и медленно поглаживала ладонями мышцы на его груди. Так можно охватить еще больше. За ладонями последовали губы. Я попадала ему то в грудь, то в ключицу — короткими неумелыми поцелуями.
Он неминуемо сообразит, что я совсем не опытная партнерша. Все контакты, что были у меня с первым мужем, я провела на спине, почти не шевелясь. Вроде бы для леди это нормально.
Однако я догадывалась, что Его Высочество представлял нашу близость иначе. По-моему, от волнения я пошла пятнами.
Князя, merci bien, мало волновало, какая из меня любовница. Он сжал мое плечо, плохо соображая, что делает — и на нем теперь останутся отметины, — а сам переключился на полушария грудей с таким восторгом… Можно подумать, мое строение отличалось от всех других женщин и он не ожидал найти грудь на месте.
Я застонала. Это настолько чувствительно, что спокойно лежать у меня не выйдет. Ухватилась за его плечи и резко прижалась всем корпусом, затрудняя движения.
— Родерик, — кое-как выдохнула я. — Какой ты монстр? Зачем мне тебя останавливать?
Говорить было невыносимо трудно. А такую чепуху — и тем более. Очевидно, ему нравилось ласкать мое тело. Он почему-то все время старался доставить мне удовольствие.
— Нет, я тебя хочу. Безумно. Уже много лет. Как только видел твои изображения в газетах, то через меня будто все четыре стихии пропускали разом. А когда сегодня застал со Стефаном полуголой, головы лишился напрочь. Я готов был его разорвать.
Его пальцы опять причиняли боль, впиваясь в нежную кожу бедер с внутренней и внешней стороны. Сколько времени он провел, наблюдая, как я спала… Изводя себя. Сейчас я могла угомонить его с помощью магии, но что-то сдерживало. Был и другой способ.
Провела тыльной стороной кисти по правой щеке, на которой выступила легкая щетина. Тогда на балу после совершеннолетия, прежде чем поцеловать его, я сделала точно так же. И теперь тоже не сдержалась. Взяла его пальцы и поднесла их к губам.
Жалела ли я о том, что произошло из-за того поцелуя? Мы сделали круг и опять вернулись к тому же. Он предостерегающе зарычал.
— Это опасно сейчас, Нахаленка. Тьма берет вверх, когда я утомлен, подавлен. А я дико ревновал. Я сходил с ума. Зря ты ты пришла этой ночью. Возьми любой из артефактов с пола и бей прямо в грудь. Мне это ничем не грозит. Посплю еще часа четыре, и ты будешь в безопасности.
Какой он упрямый. И с годами почти не меняется.
Возбуждение, страх показаться неуместной, боязнь боли — нет, это не тот коктейль, который добавляет женщине уверенности в деле соблазнения любимого мужчины. Но отступать я не собиралась все равно.