Ни слова о любви
Шрифт:
Рональд Джейсон, несомненно, был чрезвычайно привлекательным мужчиной, и любая женщина была бы счастлива с ним. В нем нет безумной гордости, одуряющего самолюбия. Он будет любить ее и ребенка, а ведь именно любви так не хватало Анне. Она сможет прожить без этой одурманивающей страсти, будет уважать Рональда, а со временем научится его любить. Она попыталась представить себя в одной постели с Рональдом, и ее невольно передернуло при мысли об этом. Да, ей была нужна любовь. Но только одного единственного мужчины на земле — Серхио Арнотти. Рональд Джейсон, несмотря на физическую привлекательность, не пробуждал чувственность Анны. Только дружбу она могла предложить ему.
— Извините
— Конечно, Анна. — Рональд даже испугался. — Я не требую от вас ничего. Я просто хочу, чтобы вы знали, что я рядом и всегда готов помочь вам. Вы можете на меня рассчитывать в любой ситуации. Вам стоит только позвать меня и… — Рональд осекся.
— Анна, ты где? — раздался голос дедушки из глубины дома. — Ты же простудишься, подумай о малыше!
Дедушка прав. Сколько можно стоять на холоде, это опасно. Она не хочет навредить малышу. Пора возвращаться в теплый дом и продолжать свое растительное существование.
Почему Анна в ту ночь проснулась где-то около двух, она так и не поняла. Как будто неясная тревога кольнула сердце. В комнате было душно, но открыть окно она не решалась — слишком холодно, можно заболеть. Не спалось, в голову лезли навязчивые воспоминания. Нигде нет от них спасения. В потемках Анна спустилась в столовую. Проходя мимо комнаты Сантано, она услышала какой-то приглушенный шум, как будто кто-то стонал. Анна прислушалась. Тишина. Неужели ей померещилось? Нет, определенно что-то произошло. Она робко постучалась и заглянула в комнату. Сантано, смертельно бледный, лежал на кровати, запрокинув голову, и задыхался, руки судорожно сжимали одеяло. Хрипы, которые Анна приняла за приглушенные стоны, вырывались из его горла. Он был без сознания.
— Дедушка! — Анна с криком бросилась к его кровати. — Помогите, дедушке плохо!
Уже через несколько минут все в доме проснулись, поднялась суета, кто-то вызвал скорую. Анна уже ничего не осознавала. У нее перед глазами стояло белое лицо Сантано, задыхающегося в приступе. Она сидела в углу, обхватив руками плечи, и беспрестанно твердила:
— Господи, не дай ему умереть, Господи, не дай ему умереть.
Кто-то, кажется, Вильма, накинул ей на плечи теплую кофту, только в тот момент Анна поняла, насколько она замерзла. Экономка протянула ей кружку горячего крепкого чая, и Анна залпом выпила ее, даже не почувствовав вкуса. Приехали врачи, положили Сантано на носилки и увезли. Анна ходила из комнаты в комнату и с ужасом думала о том, что будет, если дедушка умрет. Она ведь останется совсем одна в этом мире, без любви и поддержки. У нее отнимали последнюю надежду. Серхио, где же ты? Ты так мне необходим!
Состояние Сантано оставалось критическим. Врачи лишь пожимали плечами, когда родственники расспрашивали их о состоянии пациента; было ясно, что они ничего не могли гарантировать. Каждое утро Анна получала стандартный ответ: «Мы делаем все возможное».
У Сантано всегда было больное сердце, но он по своему обыкновению не обращал на это никакого внимания, считая, что мужчина из семьи Арнотти не имеет права на слабость и болезнь. Анна жила с мыслью, что дедушка вечен, поэтому сейчас совершенно растерялась. Вильма тоже ходила как потерянная, у нее все валилось из рук, и если бы не забота об Анне, она бы целый день сидела в своей комнате, плакала и молилась. В эти дни все переживали за Сантано, к ним постоянно кто-то приезжал, но Анна оставалась безучастной ко всем визитам, полностью переложив ответственность на плечи экономки.
Конечно,
Анна была в отчаянии. Она каждый день проводила в больнице у Сантано, но улучшений не наступало. Рональд пытался убедить ее, что она лишь вредит себе и ребенку, но Анна не желала ничего слушать. Ее непокорный характер проявился во всей красе, и Рональд впервые испытывал на себе ее упрямство. Что бы он ни говорил, Анна отвечала неизменно: «Я должна быть рядом с ним, когда он придет в себя». Рональду пришлось смириться с ее решением и приспособиться к нему. Он превратился в ее неотступную тень, угадывал ее малейшие желания и с горечью понимал, что это для нее ничего не значит. Видеть ее каждый день и сознавать, что он для нее просто не существует, было очень тяжело, но Рональд стискивал зубы покрепче и мчался к Анне. Он не мог оставить ее без присмотра. Вся ее жизнь сосредоточилась в больничной палате, где лежал Сантано, остальное для нее не существовало.
Рональд вел долгие беседы с Вильмой, стараясь понять, в чем причина апатии Анны. Безусловно, она переживает из-за Сантано, но неужели дело только в этом? Она горячо любила дедушку, но разве может молодая красивая женщина жить только этими чувствами? Как ни горько было Рональду признавать это, но он постепенно приходил к выводу, что Анна до сих пор любит своего мужа. Он не знал, почему они разошлись, но предполагал, что ничего хорошего в их браке не было, а теперь ясно видел, что все не так просто. В сердце Анны до сих пор жил образ ее далекого мужа, и Рональд, несмотря на все усилия, не мог ничего с этим поделать.
Каждое утро Анна просыпалась с мыслью: «Может быть, дедушке станет лучше сегодня». Несмотря на неутешительные прогнозы врачей, она продолжала верить в то, что Сантано поправится. Она была уверена, что ее вера поможет деду выкарабкаться из той сумрачной пропасти, в которой он находился. Новая беда заслонила ее собственные горести.
Анна думала, что все самое плохое с ней уже случилось, но, оказывается, ее несчастья еще не закончились. Она поняла это через неделю после того, как Сантано увезли в больницу. Анна ночевала дома, а не в больничной палате, как до этого. Она слишком устала от белых стен и чувствовала, что ей необходимо тепло домашнего очага.
С утра ее разбудила Вильма. Она принесла теплое молоко с гренками и мармеладом, любимым завтраком Анны, и сообщила:
— Дорогая, пришел мистер Гаунчи, он хочет поговорить с тобой.
Гаунчи? Анна впервые слышала это имя. Ей оно не понравилось, как позднее не понравился и его обладатель, невысокий лысеющий мужчина средних лет с неприятно бегающими глазками. Он внимательно оглядел Анну, задержавшись на ее чуть располневшей талии. Анна вспыхнула. Как он смеет так нагло разглядывать ее! Мистер Гаунчи вольготно расположился в любимом кресле дедушки и неторопливо потягивал виски. В такое время спиртное? Что этот тип делает в моем доме? И, как бы отвечая на немой вопрос Анны, Гаунчи сказал: