Ни слова о любви

Эллвуд Берта

Шофер Альфредо невероятно удивился, когда молодая хозяйка разбудила его посреди ночи.

— Мне необходимо срочно уехать, Альфредо. Мне позвонили из Америки, там что-то случилось, я вылетаю туда немедленно. — Анна старалась говорить спокойно, но в меру взволнованно, чтобы верный слуга Серхио не заподозрил неладное. — Signor спит, он присоединится ко мне позднее, через несколько дней, когда уладит все свои проблемы, — пояснила Анна, заметив недоумевающий взгляд шофера.

Слава Богу, Альфредо поверил ей, и уже через десять минут они мчались по пустынной дороге.

Ты свободна, теперь ты свободна, твердила

себе Анна и кусала губы, чтобы удержаться от слез. Она оставила позади все, чем жила последний год. Но могла ли она покинуть свое сердце так же хладнокровно, как драгоценности и дорогую одежду? Что бы она ни говорила, какие бы решения ни принимала, она не могла не признать очевидный факт — она любит своего мужа. Мысль о Серхио причиняла невыносимые муки. Стоило ей только представить Денизу в его объятиях, его губы на ее обнаженном теле, как ужасная ревность пронзала сердце. Анна никогда не думала, что можно так ревновать мужчину. Альфредо поглядывал на хозяйку, еле удерживающую слезы, но молчал. Он, видимо, уже начал понимать, что совершил ошибку, подчинившись Анне, но разворачиваться было уже поздно и он решил положиться на волю судьбы. Вдруг Анна переживает из-за того, что случилось в Америке? Хотя Альфредо хорошо знал, что не все ладно между Анной и Серхио. Скорее всего, она сбежала, решил он про себя. Но это не мое дело, думал он. Они разберутся сами, без моей помощи. Синьор поймет меня, если вдруг окажется, что я поступил неправильно. Я же не мог ослушаться его жену!

Анна продолжала терзаться. Серхио оказался прав: из-за любви одни неприятности, без нее гораздо спокойнее. Зачем все эти страдания, когда можно безмятежно жить и не обращать внимания на подобные пустяки. Так приятно чувствовать себя хозяйкой собственного сердца. Ей надо постараться вспомнить, что это значит — никого не любить. Она просто вычеркнет Серхио из памяти, перевернет страницу своей жизни. Она возвращается домой и начинает все сначала. Возможно, постепенно ей удастся немного унять эту ноющую боль. Хотя сейчас это казалось невыносимой задачей.

— Не плачь, милочка! — Фамильярное обращение заставило Анну вздрогнуть и обернуться.

Рядом с ней села черноволосая грузная женщина в простой одежде. Анна не заметила, как она подошла, потому что была слишком занята собственными переживаниями. Самолет уносил ее дальше и дальше от Серхио, последние тягостные минуты в аэропорту, когда она смотрела в честные глаза Альфредо и прекрасно понимала, что ему достанется от взбешенного хозяина, были позади. Анна целиком отдалась своему горю и была рада, что место рядом с ней оказалось свободным. Но, оказывается, соседка просто задержалась на посадке. Что ж, придется перенести и назойливое внимание этой дурно воспитанной женщины, не понимающей, что Анне хочется остаться наедине со своими мыслями.

— Не плачь, моя хорошая. — Соседка так участливо смотрела на нее, что Анне неожиданно захотелось прижаться к ее широкому плечу и выплакать все свои обиды.

— Я вижу, что кто-то причинил тебе боль, — продолжала женщина, и Анну осенило, кого она ей напоминает. Цыганку. Прямо из фильма, не хватает только черной шали с яркими цветами, разноцветной юбки с оборками и золотых колец в ушах. Смоляные завитки волос, оливковая кожа и характерный акцент в речи присутствовали.

Они разговорились.

Женщину звали Дора Хейзел, и на робкий вопрос Анны, от которого та не могла удержаться, Дора подтвердила, что в ее жилах течет немного цыганской крови.

— Моя прапрабабка по матери была настоящей колдуньей, — доверительно поведала она. — К ней обращались со всего штата. Однажды у нее даже были проблемы с властями, так как одна женщина, у которой прапрабабка приворожила мужа, пожаловалась на нее. Колдовство передается по женской линии. Так что я думаю, я унаследовала кое-что из ее мастерства. И предсказываю тебе, что все твои печали растают, твои враги будут посрамлены, а ты будешь непременно счастлива всю свою жизнь рядом с тем, к кому так стремится твое глупенькое сердечко.

Анна была благодарна за слова утешения и хотела бы верить своей собеседнице, но дар прорицания миссис Хейзел вызывал у Анны большие сомнения — сама Дора исключительно неудачно вышла замуж и воспитывала шестерых детей на ферме в Южном Техасе, работая как лошадь и снося всяческие издевательства пьяницы-мужа. Она рассказывала об этом так спокойно и просто, что Анна только удивлялась. Такое равнодушие к собственной участи казалось невероятным.

— Почему вы не попытаетесь что-либо изменить? — изумленно спросила она, когда Дора живописала свои баталии с мистером Хейзелом, буяном и сквернословом.

— А что я могу изменить? — эхом повторила Дора. — Мне некуда идти, там моя семья, мои дети.

— Но ведь где угодно вам будет лучше, чем с этим человеком, который мучает вас. У вас есть родители, друзья, почему бы не вернуться к ним? — Анна совершенно не понимала Дору. — Я думаю, они помогли бы вам. Зачем находиться рядом с мужчиной, который ни во что вас не ставит?

— Да, конечно, — вздохнув, согласилась женщина. — Но я как вспомню о том времени, когда мой Билл, молодой, красивый, с пшеничными усами и в ковбойской шляпе, заходил за мной вечером и мы шли гулять, а он даже не осмеливался дотронуться до моей руки. У меня все в душе переворачивается. Как же я буду жить без него? Ведь он иногда и хорошим бывает, тогда мне хорошо с ним. А как он меня любит порой… — И Дора игриво подмигнула притихшей Анне.

Да, у нее тоже все переворачивалось в душе, когда она вспоминала о Серхио, первых днях их знакомства, медовом месяце. Не получится ли так, что время без него будет намного ужаснее того, что она пережила прошлой ночью? А вдруг все ее страдания не такая уж высокая цена за счастье быть вместе с любимым человеком? Только время покажет, была ли она права, без оглядки уйдя от Серхио.

Не в силах держать свои страдания в себе, Анна стала рассказывать Доре печальную историю своего замужества. Та слушала, не перебивая.

— Он, наверное, слепой, если променял тебя на другую, будь она даже первой красавицей мира, — без обиняков заявила Дора и осторожно поинтересовалась: — А ты уверена, что не ошиблась?

Анна вспыхнула.

— Ошиблась? Я видела ее собственными глазами, когда она выходила из спальни моего мужа под утро. Какие еще доказательства мне нужны?

Застать их вдвоем в постели? — Горечь в словах Анны заставила женщину пристально посмотреть на нее. Муки ревности исказили ее прелестное лицо до неузнаваемости, у рта залегла скорбная складка, лоб прорезала одинокая предательская морщинка.