Ничего, кроме обольщения
Шрифт:
— Аделина сказала бы мне, так ведь? То есть, почему бы ей было не сказать? Она могла придти ко мне в любое время. Я оставался в Хаверстоне. Меня было легко найти.
— Ты не получишь ответов, пока сам не навестишь Миллардсов. Ты же понимаешь это, не так ли?
— Да.
— И тебе, наверняка, придется выпытывать у них правду. Вряд ли они будут тебе рады.
— Это я тоже понимаю.
— Что ж, запомни еще одно. Это может быть просто обман, задуманный Летицией, какова бы ни была на то причина. Ты говоришь, что она тебя недолюбливала, пусть мы и не знаем, почему. Появление
— Отомстить?
— Именно. Как бы ты себя чувствовал, если бы признал Кэти, поверил, что она — твоя дочь, полюбил ее, а потом, через несколько лет, Летиция бросит еще одну бомбу, якобы, она солгала, и девчушка — не твоя.
Энтони закатил глаза.
— Это немного притянуто за уши, но я понял. Я все еще не имею никакого представления, почему Летиция презирала меня, но я не стану просто полагаться на ее слова. Оливер Миллардс умер, но мать Аделины все еще жива. Пойду прямо к ней.
— Если они впустят тебя в дом. Знаешь, Кэти никогда не говорила об этом, но судя по записке Летиции, рискну предположить, что у родни ее ждал отнюдь не теплый прием. И она очень спешила, уезжая из Англии, так спешила, что даже спасла янки от чувства вины, зафрахтовав его корабль. Скорее всего, чтобы позабыть об этой неприятной встрече.
Энтони, ахнув, вскочил на ноги. Упоминание о Бойде оживило в его памяти последний их разговор. О, Боже Милостивый, он ведь не давал Андерсону советов, как соблазнить собственную дочь, ведь так?
Джеймс, по убийственному выражению его лица тут же догадавшись, о чем думает Энтони, подошел к нему, и рассудительно начал:
— Подожди минутку, Тони…
Но в тот момент Энтони было не до рассудительности. Он резко бросил:
— Если он соблазнил ее, я убью его.
— Речь идет о брате Джордж, — напомнил ему Джеймс.
— Нет, речь идет о моей дочери.
— Дочери, про которую ты только что узнал. Если она вообще твоя дочь. Ну да, парень за ней увивается. Почему бы и нет? Она — красивая девушка. Если ему повезет, ему просто придется на ней жениться, вот и все. Ты даже говорил, что из него выйдет хороший муж, если помнишь.
— Нет, это ты говорил, а не я. И тебе прекрасно известно, что мне придется убить его, если только он к ней прикоснулся.
Джеймс вздохнул. Да, ему это было прекрасно известно. Все аргументы он предложил только ради своей жены, но правда заключалась в том, что если Кэти окажется его племянницей, он даже поможет Энтони убивать янки.
Глава 32
— Тебе лучше? — спросил Тайрус, просунув голову в дверь.
— О Господи, нет.
Бойд сказал это, не поднимая голову с подушки. Он даже глаз не открыл. Обычно любое движение заставляло его бросаться к ночному горшку. Морская болезнь не принимала во внимание то, что желудок его давно опустел.
— Когда ты в последний раз ел?
— Перед тем как мы отплыли из Картахены.
Тайрус сочувственно вздохнул, потому что это было почти два дня назад.
— Ты уморишь себя голодом в этом путешествии. Не могу поверить, что ты предложил ей плыть по Средиземному морю, где она станет заходить
Бойд прекрасно знал ответ. Чтобы получить прощение Кэти, он был готов пройти через это еще, и еще раз, хотя до этого он собирался закончить, наконец, свои мучения и осесть на суше. Не то чтобы он не привык к своему недугу. Он страдал от него уже пятнадцать лет. Обычно он ухмылялся и кое-как справлялся. Просто все это не предполагало, что у него на борту будет женщина, с которой ему хотелось проводить каждую минуту.
— Мне нужна помощь, Тайрус, а не критика.
— Хочешь, я достану одно из лекарств Филипса, чтобы ты спал как убитый, пока мы снова не зайдем в порт?
Ему следовало бы согласиться. Доктор на «Океанусе» готовил сильнодействующее снотворное, которое могло отправить его в отключку на добрых десять часов, независимо от того, устал он или нет. Корабль мог пойти ко дну от пушечного залпа, а он бы этого и не заметил. И напиток даже не был противным на вкус, как большинство снотворных. Но он не желал проспать все плавание, или, как заметил Тайрус, он мог бы с таким же успехом остаться в Англии. Это был его шанс завоевать Кэти, и он собирался сделать все возможное, чтобы не упустить его. Если сможет вытащить свою задницу из постели.
— Я не эту помощь имел в виду, — сказал Бойд. — У меня серьезные намерения. Я хочу жениться на ней. Но я совершил очень большую ошибку, приняв ее за преступницу. Поэтому я не могу просто начать за ней ухаживать. Это стоит стеной между нами.
Он рассказал Тайрусу о случае в Нортгемптоне. Они плавали вместе больше семи лет. Входя в порт после долгого путешествия, они тотчас вместе находили ближайшую таверну. Пожалуй, Тайрус был самым близким другом Бойда, за исключением его братьев.
— Ты забыл о ее признании? — напомнил ему Тайрус. — Она же замужем.
Бойд фыркнул.
— Ты упускаешь тот факт, что на следующий же день она сказала совсем другое. С чертовски виноватым видом она призналась, что солгала нам.
— Солгала о чем? Я чего-то не понимаю.
— Она не замужем, Тайрус. Пока она была в Англии, она сказала моей семье, что у нее нет мужа, и что она всего лишь притворялась, что есть, чтобы мужчины держались от нее подальше. Эта уловка прекрасно срабатывала, пока мы пересекали Атлантику, если помнишь.
— Я помню, что она согнула тебя в такой бараний рог, что я даже не мог поговорить с тобой, никто не мог, не получив на орехи. Признаюсь, я боялся, что в этом плавании будет так же.
— Совсем разные вещи: думать, что она недоступна, и знать, что это не так. Я абсолютно уверен, что второе ее признание было правдой.
— Ты хочешь сказать, что именно в него ты хочешь поверить, — скептически ответил Тайрус.
В самую точку, но теперь он понимал ее тактику, просто потому что она была совершенно очевидна. Или Кэти сделала это намеренно? Может, это был тонкий — или не совсем тонкий — намек с ее стороны? Она и впрямь думала, что сможет и дальше водить его за нос после того их поцелуя?