Ничего, кроме обольщения
Шрифт:
— Я уже много лет ношу его с собой, с тех пор, как увидел, как один человек сломал подзорную трубу, чтобы с помощью стекла и солнца развести огонь. Я подумал, что оно может мне как-нибудь пригодиться, хотя забавно, в этом году я чуть не выкинул его, поскольку оно ни разу мне не понадобилось, и я часто забывал, куда положил его, оно ведь такое маленькое. Хорошо, что я все-таки этого не сделал. Не думаю, что тебе понравилась бы сырая рыба. Проголодалась?
— Еще нет. — Она улыбнулась. — Я редко ем, едва проснувшись, а я ведь проснулась только что.
Вместо того чтобы улыбнуться, он слегка вздрогнул, заметила она. Странно. Или она ошиблась? Но солнце поднялось уже довольно высоко. Уже, наверное, почти полдень, а она никогда не
Если задуматься, как ему удалось вытащить ее на берег, не разбудив? Вода плескала бы ей в лицо, рука его слишком крепко обхватила бы ее, пока он тащил ее за собой. Обычный сон этого бы не выдержал. Либо она выпила больше, чем ей казалось прошлой ночью, либо от удара о воду она и вправду потеряла сознание. Она подумала, что ей повезло, что она вообще проснулась.
Она вдруг поняла, что он рисковал своей жизнью, чтобы ее спасти. Он не смог бы удерживать их наплаву долго, если бы не нашел сушу. И она бы пошла ко дну, даже не узнав, что гибнет, если бы он не прыгнул за ней. Она — его должница…
— Что такое?
Она покраснела. Наверное, она сидела с удивленным видом достаточно долго, чтобы он заметил.
— Ничего, — ответила она, разглядывая свои колени, а потом спросила: — То не дождь на горизонте?
О, Господи, она ведь вовсе не сделала ему только что вопиющее предложение? Может, он не свяжет этот ее вопрос со своим замечанием о том, что он готов вызвать шторм, чтобы они могли заняться любовью. Но, оглянувшись на него, она поняла, что он даже не посмотрел на небо. В этом не было нужды. В синем небе не было ни облачка, и они оба это знали.
Хотя глаза его расширились. Он прекрасно все понял. И теперь самое время сказать ему, что она просто его поддразнивала, так это или нет, на самом деле. Быстро, пока еще не поздно. Но она не могла вымолвить ни слова, разглядывая его. Солнце блестело в его золотистых волосах. В глазах зажглись эти чувственные огоньки.
Он внезапно рванулся к ней. Она вскрикнула от смеха, падая спиной на песок, потому что заметила его насмешливую улыбку. Но та тут же исчезла, как только он осторожно устроился на ней. Смех тоже стих. И она смотрела на мужчину, который так хотел ее, что из-за этого тысячу раз выставлял себя дураком. Боже, она могла сказать про себя то же самое. И она так устала с этим бороться …
Глава 35
Мечтать о поцелуе — это совсем другое. Хотя эти мечты волновали Кэти и заставляли ее краснеть, ни одна из них не могла вызвать того же возбуждения, что вызывал рот Бойда на ее губах. Пульс ее участился еще до того, как их губы соприкоснулись, просто от предвкушения! И это был такой глубокий, обжигающий поцелуй. Если бы у него не было увеличительного стекла, они бы, пожалуй, разожгли огонь с помощью летящих от них искр.
Его поцелуй был полон не только примитивной страсти, как она боялась. Хотя похоже. Очень похоже. Он был неожиданно нежным. Если вспомнить, в какой вулкан он превращался рядом с ней, и их предыдущий волнующий поцелуй, это оказалось приятным сюрпризом. Словно он пытался околдовать ее своим поцелуем и в то же время успокоить ее страхи, медленно соблазняя, втянуть ее в этот поцелуй, заставить ее желать ответить на него, и, о Господи, это у него так здорово получалось.
— Не буди меня. Не смей. Думаю, я умру, если сейчас проснусь.
Это его голос, хотя она могла бы сказать то же самое, подумала она. Но рот его скользнул по ее щеке к уху, и он сказал это, прежде чем его язык нырнул внутрь. Она чуть не вскрикнула. По ее телу побежали мурашки, и всю ее охватила дрожь. Она обвила его руками за шею. Очень крепко. Ей казалось, что она просто должна обнять его, или ее засосет в вихрь ощущений, которые он вызывал в ней.
Снова прижавшись губами к ее губам, он стал нежно покусывать и щекотать их языком, не нарочно, но кожа ее стала слишком чувствительной. Она крепче прижалась к его губам, чтобы это покалывание прекратилось.
Ее собственное желание достигло пугающего предела, но только потому, что она не знала, что способна на такое. Она не была против, просто это оказалось так неожиданно. Хотя, учитывая, сколько она мечтала об этом, она вовсе не должна была удивляться. И она не смогла бы придумать более подходящего места для претворения своих фантазий в жизнь. Теплый, тропический остров, обдуваемый нежным морским бризом. Это место было реальностью, а потому гораздо, гораздо лучше любого другого.
И уединеннее. Здесь не было дверей, которые так и норовили открыться, чтобы прервать их. Эта мысль никогда не оставляла ее. Здесь же остановить его могла только она сама, но вовсе не собиралась. То, что она якобы была ему обязана, на самом деле было лишь предлогом. Она слишком часто думала об этом, чтобы и дальше жить, так и не узнав, на что это похоже. И во всем мире не было ни единого человека, с которым ей хотелось бы испытать это сильнее, чем с ним.
Он расстегивал пуговицы ее ночной рубашки, не прерывая поцелуя. Она бы и не заметила этого, если бы тыльная сторона его ладони не задела ее грудь. Правда, пуговиц было чересчур много, потому что на ней была не обычная ночная рубашка, а тонкий халат, застегнутый от шеи до пят, который она предпочитала другим, потому что он был гораздо мягче одежды из хлопка.
Он скоро поймет это. Заставит ли его страсть забыть о сдержанности и сорвать с нее рубашку, чтобы покончить с этим? Она надеялась, что нет, потому что ночная рубашка — это все, что оставалось у нее из одежды. Но мысль исчезла, как только ладонь его скользнула под ее одежду и погладила ее бедра, а затем скользнула между ними.
О, Господи, она была слишком чувствительна для этого! Одно случайное прикосновение к ее груди заставило ее соски затвердеть. Но это, его палец на средоточии острого чувственного удовольствия! Она вздрогнула. Она ничего не могла поделать, она не могла сдерживаться! Он сделал это еще раз. Она снова изогнулась, теснее приникнув к нему, затем отодвинулась, выдохнув в его губы. Ей показалось, что она почувствовала, как его губы сложились в улыбку, прежде чем он скользнул в нее пальцем.
Она ахнула и взорвалась ощущениями. Все произошло так быстро, внутри нее словно что-то лопнуло, и исступленный восторг растекся из ее лона, пульсирующего вокруг его пальца, опустошая ее, медленно, восхитительно. Она была так изумлена, почти шокирована.
— Что это было? — выдохнула она.
— Только начало, — ответил он, осыпая ее лицо нежными поцелуями.
Он встал, чтобы раздеться. Они еще не закончили? Ее снова охватило возбуждение. Она быстро расстегнула свою рубашку, но не сняла. Она станет для них прекрасным одеялом на песке, подумала она, прежде чем подняла взгляд, и все мысли вылетели у нее из головы.
Бойд стоял перед ней, обнаженный, он только что скинул свои брюки на землю. Глаза ее широко распахнулись. Она всегда думала, что у него красивое тело, почти идеальное, по ее мнению, но на самом деле оно было просто великолепным. Длинные, стройные линии, бугрящиеся мускулами. Широкая грудь, слегка поросшая золотистыми волосами, которые заканчивались чуть ниже сосков. Живот его казался таким твердым, словно в нем не было ни единого уязвимого местечка. Она подумала, что могла бы стоять на нем, не причинив ему никакого вреда. Даже его бедра были обтянуты мышцами, крепкими, сильными, да, с ним не побегаешь наперегонки! А руки, которые обнимали ее, как только ему удавалось не раздавить ее?! Его плечи и руки были такими мускулистыми. Неудивительно, что он носил рубашки с широкими рукавами. Будь они чуть поуже, и тут же стали бы расходиться по швам.