Ничего не говори
Шрифт:
Марк, похоже, испугался.
– По правде говоря, я занимаюсь совсем другими вещами, – нерешительно ответил он, – то есть… я даже не знаю где…
– Все, проехали. Я просто перебираю вслух возможные варианты, – ответила Карен, – а что, если расспросить Сэма под гипнозом? Я слышала, что хороший специалист может вытащить из памяти человека воспоминания, о существовании которых тот даже не подозревает.
Я умоляюще посмотрел на Элисон.
– Мы расспросили Сэма настолько подробно, насколько это было возможно, – ответила она, – но даже если бы мы могли дать художнику подробное
– Ну хорошо, хорошо, я просто набрасываю варианты, – сказала Карен и повернулась ко мне, – нужно просмотреть все дела, которые ты ведешь. Уверена, что если перелопатить их как следует, можно будет сузить поле поиска и понять, о чем идет речь.
– У меня в работе их несколько сотен. И я не вижу возможности…
– Среди них точно есть такие, по которым нужно вынести решение в пользу конкретной стороны.
– Карен, это же федеральный суд, и решение в пользу конкретной стороны нужно выносить по всем нашим делам. Никто не обращается в суд, чтобы проиграть.
– И ты даже не перебрал варианты?
– Нет, – сказал я, стараясь сохранять спокойствие. – Потому что… хорошо, хотя это практически невозможно, допустим, я все же смогу выявить три-четыре таких дела. Чтобы просто приступить к делу, понадобится как минимум пара месяцев, но давай представим, что мне удалось. И что потом? По очереди подходить к этим шести-восьми истцам и ответчикам, спрашивая: «Это не вы, случайно, решили меня шантажировать?»
– Мне кажется, сарказм здесь неуместен, – ощетинилась Карен.
Тут в разговор вмешалась моя теща:
– Карен, дорогая, ситуация и без того довольно сложная…
– Я знаю, знаю, – ответила она, – не хотите ничего делать, не надо, я настаивать не буду. Я дала слово. Я хочу только сказать, что если бы это была моя дочь, я точно не смогла бы сидеть сложа руки, пустив все на самотек.
Как я и предполагал, властная Карен бросает мне, тряпке, вызов.
Но я не собирался заглатывать наживку – это нам ничего бы не дало.
Вскоре после этого семейные прения подошли к концу и собравшиеся стали расходиться.
Первыми ушли Джейсон и Дженнифер, которой ночью нужно было заступать на смену. Джина дала понять, что хочет выехать до темноты, извинилась и уехала.
Остались только Карен и Марк со своей бандой. Я был рад, что они еще здесь. Сэм сможет поиграть с двоюродными братьями и сестрами. Это его отвлечет.
Решив сосредоточить наши усилия на ужине, мы заказали детям пиццу, после чего Элисон и Карен отправились на кухню приготовить что-нибудь взрослым. Карен настояла на том, чтобы открыть бутылку вина, сломив сопротивление Элисон.
Чувствуя, что сестрам хочется побыть наедине, я пригласил Марка выйти со мной на веранду позади дома. Мой свояк мог быть приятным собеседником, и я хорошо к нему относился. Он был верным мужем, заботливым отцом и человеком проверенным и надежным – из тех, на кого всегда можно положиться в любой ситуации. И я точно предпочитал его мужу Дженни, дурацкому вояке Джейсону.
Когда мы вышли
– Итак, – сказал он, опускаясь в кресло, – вопрос, конечно, нелепый, но ты сам вообще как?
Я только покачал головой. Знаю, он руководствовался лучшими побуждениями, но описать словами, как я, было непросто.
– Я имею в виду… даже представить невозможно. Сказать, что это мой худший кошмар, значит ничего не сказать.
По своей натуре Марк был неболтлив. Когда все три сестры вместе с мужьями собирались вместе, он по большей части молчал. Поэтому я понимал, что сейчас ему приходилось делать над собой немалое усилие. Но я был настолько истощен эмоционально, что просто не нашел в себе сил, чтобы ему ответить.
– Знаешь… – начал я. – Ты меня, конечно, прости, но если я буду все время об этом думать, то сойду с ума. Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– Ну разумеется. Вот черт, извини, я просто…
– Не переживай. Нет, серьезно. Лучше расскажи что-нибудь, чтобы я отвлекся, – сказал я, пытаясь найти нейтральную тему для разговора.
И, не придумав ничего лучше, предложил:
– Расскажи мне о своей работе.
В искреннем стремлении мне помочь Марк пустился рассказывать о том, какие усилия прилагает, чтобы противостоять компьютерным гигантам. В настоящее время он занимался оптимизацией информационных сетей инвестиционной компании «Уиппл Элаенс», и дело свое, надо полагать, делал хорошо. В тонкости я не вникал, но, по его словам, случалось, что трейдеры – в том числе и его босс, Энди Уиппл, – получали возможность заработать на какую-то долю цента больше, если транзакция проводилась на наносекунду быстрее, что приобретало немалое значение, учитывая, что таких транзакций в год могло быть несколько миллионов.
Сначала Марк работал на «Уиппл Элаенс» в Нью-Йорке. Сюда их с Карен привело стечение сразу нескольких обстоятельств. Во-первых, Карен решила сидеть дома с детьми, и им пришлось жить на одну зарплату, что в Нью-Йорке или в пригородах Нью-Йорка было очень непросто, а во-вторых, после смерти Уэйда Пауэлла Карен начала говорить о том, что хочет переехать поближе к овдовевшей матери. Марку удалось убедить начальство, что он может делать свою работу из дома.
Во многих отношениях мы, переезжая сюда пять лет назад, пошли по проторенному ими пути. У нас появились дети, и мы хотели вырастить их «дома» – для ребенка военнослужащего дом всегда определяется последним местом службы отца.
Пока Марк говорил, опустились сумерки. Когда к нам вышли жены, я по их походкам безошибочно определил, что они успели не только прикончить первую бутылку вина, но и откупорить вторую. На голодный желудок этого для них оказалось многовато.
Некоторые эксперты по наркотикам, к которым я иногда отправлял обвиняемых, наверняка назвали бы подобное поведение опасным: злоупотребление алкоголем или наркотиками в попытке уйти от реальности. Но я их не винил. На тот момент реальность ничего другого не заслуживала.