Ничего неизменного
Шрифт:
— Это говорит о том, что он знает о тебе, а не о нас, — уточнил Хасан.
— Мы друг от друга неотделимы, — Заноза сцепил указательные пальцы, — всегда вместе, даже охотимся вместе. И сколько мы перебили вампиров — не сосчитать. Вот и представь, Хольгер знает, что он преступник, знает, что мы убиваем преступников, знает, что мы круче всех…
Хасан не удержался от улыбки, и Заноза, досадливо пффыкнув, уселся рядом с ним. Мухтар сразу подошел, чтоб положить башку на обтянутые черными джинсами колени.
— Ладно, — Заноза похлопал пса по лбу, подергал за ухо, — это я знаю, что мы круче всех. Но Хольгер самолюбив.
— Вернется в Европу, заберет из всех своих убежищ все, что представляет для него ценность, обналичит деньги или переведет на другие счета, и будет какое-то время наблюдать за убежищами, чтобы знать, что мы сделаем, когда там появимся.
— Ага, — Заноза широко улыбнулся, и Мухтар завилял хвостом с еще большим энтузиазмом, — деньги он уже перепрятал, я знаю куда, и обязательно ими займусь. Но, Хаса-ан, мы понятия не имеем, где его убежища. И мы там так и не появились. Представляешь? Себя на месте Хольгера представляешь?
— Нет, и не хочу. Это твоя работа.
— Да я бы озверел. Какого хрена?! Стоило лететь через океан, нагадить в душу всем местным вампирам, начиная с тийрмастера, спровоцировать нападение двух самых… ладно, двух очень опасных парней, которые, кстати, известны тем, что всегда убивают тех, кого решили убить. Стоило делать все это, чтобы просто вернуться домой? Вернуться, и убедиться, что тобой абсолютно никто не интересуется. Хасан, признайся, это и тебя бы напрягло.
— Меня. Но не мое самолюбие. Я заподозрил бы нас в чем-то более изощренном, чем могу представить. Счел бы, что мы еще опаснее, чем принято думать… — Хасан хмыкнул и признал, — и постарался бы выяснить о нас как можно больше. Чтобы точно знать, что мы предпримем, и с какой стороны нас бояться. Но для этого не обязательно лететь в Алаатир.
— Ага. Можно поискать информацию у других вампиров, например, у тех, кто ее продает и покупает. Только с ними деньгами не рассчитаешься, им нужна или равноценная информация, или кровь. Хорошая, старая кровь. Такая как у Хольгера сгодится, не вопрос, ему никто не мешает наделать новых най и отдать их в обмен за сведения о нас. Но если мы ищем его, создавать новых най слишком опасно. А представить, что мы его не ищем, он не может, потому что это бесит-бесит-бесит! Он слишком хорош, чтоб мы просто выкинули его из головы.
— Мне уже хочется это сделать. Тебя послушать, так ничего хуже для него и придумать нельзя.
— Можно. Можно его убить. Он прилетел сюда, или вот-вот прилетит, потому что здесь за нами можно следить, знать, что мы делаем. И еще потому, что мы нипочем не догадаемся, что он здесь, у нас под носом. Кстати, его выставка заканчивается через четыре дня. Потом картины упакуют и отправят обратно в Европу, и мы, конечно, посмотрим, куда их отвезут, но к тому месту даже близко не подойдем, да? Чем больше нам пофиг на Хольгера, тем меньше ему
— На это я бы не рассчитывал.
— Правильно, — Заноза кивнул, — я тоже не рассчитываю. Палить его придется нам. Просто, scheisse, когда я думаю о том, что он где-то в нашем тийре, у меня когти расти начинают. Кривые такие, знаешь? Чтоб хватать, держать и рвать.
— Знаю. Видел я твои когти. Воздержись пока, — Хасан поразмыслил. — Если за «Крепостью» есть слежка, мы ее обнаружим. А дальше будем действовать исходя из обстоятельств. Но поскольку Хольгер в любом случае не станет следить за нами сам, хватать, держать и рвать никого не придется. Надо будет выявлять, встречаться и разговаривать. Это понятно?
В то, что Хольгер действительно может заявиться в Алаатир он так и не поверил. Не до конца. Но на всякий случай по «Крепости» лучше отдать приказ об усилении бдительности. И для дневной смены, и для ночной. Хуже точно не будет.
— Понятно, — Заноза сцапал пульт и включил свой адский телевизор, с многоголосицей полусотни одновременно работающих каналов, — я буду хорошим. Не как с Алахди. Мы с Мухтаром оба будем очень хорошими.
Это было в воскресенье. А во вторник Заноза довез Хасана до «Крепости» и тут же умчался на встречу с Гертом Шольто. Частным детективом.
В отличие от многих своих коллег, Шольто в прошлом не был копом, он служил в морской пехоте. Навыки, полученные там, пожалуй, не слишком подходили для детективной работы, но это же Лос-Анджелес! Да и Шольто оказался достаточно талантлив, чтобы освоить недостающие дисциплины. Надстроить хорошую базу порой проще, чем учиться с нуля.
Его ведь и обнаружили не сразу. Даже после того, как Хасан отдал приказ искать слежку. Дневная смена, профессионалы не хуже Шольто, два дня не находили никаких признаков того, что за «Крепостью» следят. На третьи сутки детектив продолжил наблюдение после заката, и тут уж был обнаружен. Его профессионализма это не умаляло — людям не тягаться со Слугами вампиров. И Заноза заинтересовался бывшим морпехом не только потому, что у того была информация про Хольгера. Если Шольто удалось увидеть — и понять — что-то, чего людям видеть и понимать не следовало, он рисковал сам стать Слугой. Потом. Когда Хольгер будет убит, а дело закрыто.
Можно было бы обойтись и дайнами убеждения, попросить забыть обо всем, предложить поискать другие объяснения, более разумные. Заноза прекрасно умел просить, предлагать и уговаривать. Но он рассудил, что если Шольто действительно понял, с чем имеет дело, то жаль упускать такие мозги.
Заноза создавал Слуг редко. Очень. Зато уж и выбирал тщательно. Один Франсуа чего стоит!
Кроме Франсуа, Заноза делился кровью с некоей Джоанной Уилкис, бывшей проституткой из Чикаго, нынешней владелицей преуспевающего модельного дома, которая в свое время научила его красить глаза. И с Мухтаром. Ладно, Хасан давно не пытался понять, какими принципами руководствуется этот мальчик в своих действиях, в том числе, в выборе Слуг. А Шольто в любом случае избегнул участи стать сверхчеловеком. Все, что он успел понять за три дня и один вечер наблюдений за «Турецкой Крепостью», это то, что, собственно, детективной деятельностью занимается только дневная смена. А смена ночная — наемники.