Ничейная магия. Сполохи
Шрифт:
— Будешь со мной, Моррайт, — сказал он. — А Сиенн и твой брат пойдут замыкающими.
— Разве им не нужно идти первыми? Как самым подготовленным?
— Не сейчас, — терпеливо объяснил Этейн. — Селарин и Илмаэрэ смогут нас провести, если впереди будут ловушки, а Лау…Лаутари закрывает нас своей магией и от взора, направленного в нашу сторону. Поэтому их место в начале отряда. Однако, в городе, вероятно, мы поменяемся.
— Вы даже не знаете что и где там искать, — вздохнула Мист. — Я не представляю, что нам там ожидать. Кто-то из ваших хотя бы бывал в городах Ардоры?
— Несколько
Мист преувеличенно вздохнула и на ходу, насколько могла, стала перебирать “освобожденные” от Торрена записи — переводы записок Мейли и их собственные заметки. Поразительно, как сейчас ей не хватало знания, что где-то там, на грани мира, ждет мертвый Багровый маг, готовый поймать в последний момент или дать совет. Каким бы безумным и чудовищным он ни был в свои темные моменты, он в самом деле им помогал — иногда даже делом, как тогда, в лесу, когда их с Торреном блестящая стезя едва не завершилась досрочно из-за нежелания идти с караваном.
А сейчас в Последнем городе никто ее не ждал, и от этого было пусто, словно она лишилась защитной сети, на которую не обращала внимания, пока она была. От этого было тревожно.
Некоторое время они двигались по совершенно обычной зеленой равнине, но постепенно трава под ногами стала менять фактуру и цвет, словно ее окрашивала близость чуждой энергии, и пики на горизонте стали прорисовываться ярче. Они были рукотворными — огромные башни, наверное, выше любой из тех, что строили Багровые маги, выше шпилей Университета, и совсем не похожие на них. Башни Ардоры были угловатыми, квадратными, слепыми, словно каменные монолиты. На некоторых из них светились собственным светом какие-то огни, а на других сидели как неподвижные стражи драконьи фигуры.
— А вот и Глаза Ардоры, — прокомментировала Мист, когда смогла различить дракона.
— Нет никакого шанса, что мы сможем победить столько этих чудовищ, — пробормотал Этейн. — Если там еще и есть те, которых ты описывала как Пешек, и если есть оживленные мертвецы, наша цель недостижима.
— В этом случае, мы справимся с кем-то из этого, соберем трофеи и сбежим, — предложила девушка. — И расскажем совершенно правдивую страшную историю о том, что вот, старались, вот, отсрочили, но нужно больше золота. В смысле, ресурсов. Так-то я сильно сомневаюсь, что пятеро обреченных на смерть могут остановить наступление целой армии. Неужели кто-то ожидал, в самом деле, что вы сможете что-то сделать?
Этейн вздохнул тихонько.
— Конечно, нет. Никто не ждет нас обратно, но мы все равно должны приложить все усилия для исполнения воли нашего народа.
— И как это работает? Вы, например, тут все поляжете, Ардора все равно начнет наступление, и толку?…
— Когда мы будем объявлены погибшими при разведке, слухи будут считаться подтвержденными, и это ускорит как принятие решения о рилантаре, так и решительные действия по подготовке к защите.
Мист немного помолчала,
— А тебя за что отправили на смерть?
— Я лишний сын, — сказал Этейн так, словно это все объясняло.
— В каком смысле лишний? — спросила Мист.
— Сын своей матери от мужчины неподходящего происхождения. Мой дядя любил меня и верил мне, и позволял мне водить свои отряды, хотя должен был бы избавиться, как от щенка. Но его крови во мне достаточно, чтобы венец рилантара мог заколебаться принимая решение, поэтому от меня необходимо избавиться, чтобы рилантаром стал один из законных сыновей дяди.
— То есть ты — племянник Айрэдина Собирателя? — выкатила глаза на лоб Мист. — Правда?
— Был, пока не был лишен имени, — подтвердил ее догадку Этейн.
— Вот это невероятные замшелые тайны, — обрадовалась Мист и подергала идущего впереди Эрраха за волосы. — Рах! Ты слышал? Этейн — племянник Айрэдина! Ты представляешь?
— Слышал, Мист, — Эррах осторожно выдрал у нее из пальцев свои волосы, полуоборачиваясь.
— И что, лишних наследников в самом деле так удаляли?
— Не на моей памяти, и не на памяти моего учителя, — терпеливо ответил эльф. — Но это не значит, что такого не случалось.
— Венец рилантара в самом деле сам выбирает рилантара? Так? Как в сказке про Волшебного зайца? Это какая-то магия?
— Это контракт между землей, которая есть рилантар, и тем, кто становится ее воплощением, надевая венец. Вопреки распространенному убеждению, — сел на своего любимого “профессорского” конька Рах. — Прежнему рилантару далеко не всегда наследует даже кровный родственник. Это должен быть просто некто подходящий. Насколько много ты знаешь о принципе рилантара?
— Ровно столько, сколько есть в “Эльфийский радуге” и в паре других, не слишком надежных источников.
— Нисколько, — кивнул Эррах и глянул вперед, оценивая расстояние до города. — Я расскажу тебе потом, если останемся в живых.
— Конечно, останемся, — отмахнулась она. — Теперь придется, а то я умру неучем. А это Торрену можно так, а мне нет.
У города Ардоры не было стен в классическом понимании слова. На расстоянии друг от друга из земли торчали тонкие шпили, видимо, сторожевые башни, и между ними мерцал багряными сполохами прозрачный фиолетовой туман.
— Через такую стену и не перебраться, — заключил Селарин. — Даже шпили слишком тонкие, чтобы пробовать залезть по ним, не зацепив этот туман.
— Это какая-то магия? Похоже на магию, — добавил Илмаэрэ, тревожно глянув на Лаутари. Та, нахмурив белесые брови и сощурив черные провалы глаз, подошла к туману ближе, не затрагивая его ни физической оболочкой, ни волшебством, явно пытаясь просканировать его издалека.
— Это энергетический барьер, но волшебство такого плана, какого я еще не встречала. Оно не создано каким-либо активным заклинанием и поддерживается снаружи, так, что я не понимаю этого, — прокомментировала Лаутари. — Но уровень энергии такой, что нас зажарит, если мы сунемся.