Ничьи Земли
Шрифт:
***
Дон полулежал, опершись на локоть и смотрел представление. Это, вроде бы, был отдых, но благодаря многолетней привычке к внимательному наблюдению, он подмечал множество мелких деталей. Например, то, что взрослые, хотя и были очень рады, получив бусину, никогда не показывали свое расстройство, если бусина им не доставалась. "А что, отличная позиция — не ожидать бусину, но радоваться ей" — одобрил такую стратегию огородник. Ещё к интересным наблюдениям можно было отнести то, что на четвертом бубне, выбивавшем самый сложный ритм, играл все время близкий человек выступающего. "Все разумно", — решил Дон, — "этот бубнист должен хорошо подстраиваться под выступающего и поддержать его, если вдруг что". И все же праздник
К Тропе подошла девочка лет четырнадцати. Она заметно прихрамывала, и Дону даже не нужны были пояснения Ависар, чтобы опознать в криво стоящей левой ступне неправильно сросшийся перелом. Девочка заметно волновалась, теребя руками край рубахи. Но вот вступили бубны — и она тут же выпрямилась, приосанилась и её лицо приобрело такое характерное для всех выступающих выражение. Дону было очень хорошо знакомо то состояние, в котором они пребывали. Именно в таком состоянии можно, например, “нырнуть”, или приземлиться при падении с обрыва каменоломни без вреда для здоровья. Если ты маг Земли, конечно.
Выступающая взяла протянутую ей другой девушкой глиняную миску с водой и шагнула вперёд. Её хромота вдруг исчезла. Теперь она спокойно наступала на левую ногу, хотя чаще всё-таки замирала на правой. Она тоже изображала зверей в танце, но как-то не настолько явно, как прочие. Будто это были не звери, а лишь их тени на стене. Видимо, для неё было важнее не пролить воду. Отсюда Дону было хорошо видно каждое её движение — плавное и изящное. Она могла бы составить конкуренцию танцовщицам Кирфая. Вот только кто же наряжает танцовщицу в такую одежду — рубаха чуть ли не по колено, будто с чужого плеча, да мешковатые штаны? Это же преступление!
Левая нога девочка всё же её подвела. Вскрикнув, она упала на колено и закачалась, пытаясь сохранить равновесие. “Тьфу, чёрт, сглазил!” — обругал себя Дон и сосредоточился на том, чтобы мысленно поддержать девчонку. Она, наконец обрела равновесие, но не поднималась, а сидела на колене, широко раскинув руки и опустив голову. Намокший от плеснувшей воды рукав предательски темнел в свете костра. “А ну не сметь мне тут сдаваться!” — с неожиданной яростью подумал Дон, — “ты не для этого сегодня ступила на Тропу, чтобы вот так просто отступить!”. Три бубна продолжали свой монотонный бой, сливаясь со стуком сердца в ушах. Четвёртый бубен молчал в руках молодого парня.
Девочка подняла голову. В тот же момент четвёртый бубен запел вновь. Дон выдохнул (оказывается, он совсем забыл дышать). Рядом с ним раздался такой же вздох облегчения. Дон снова переглянулся со своим
Девочка продолжила путь по Тропе и остаток её прошла безукоризненно. Спустилась с последнего столбика, передала миску подошедшей к ней девушке и направилась к вождю и Белым — медленно, неохотно, ссутулившись и подволакивая ногу. Из толпы зрителей раздалась мелодичная трель. За ней ещё одна. Дон обзавидовался — в юности он уделил немало времени, чтобы выучиться искусству свистеть на разный лад, но на такие рулады он был по сей день неспособен. Услышав посвист, девочка взяла себя в руки и к Чёрному Волку подошла уже выпрямившаяся и гордая.
— Приветствую тебя, Бурая Кабарга! — произнёс вождь. — Благодарю тебя за этот путь по Тропе. Он был воистину прекрасен, — девочка явно уже собралась откланяться и уйти, но вождь её остановил. — Погоди. Где твоя нить?
Девочка радостно пискнула и достала нить о трёх бусинах.
— Кто среди нас умеет не отступать лучше тебя, Бурая Кабарга? — улыбнулся Чёрный Волк. — Сегодня ты вновь это доказала. Возьми же бусину и не отступай и впредь.
Прежде, чем Бурая Кабарга успела уйти, к ней подбежал парень, игравший на бубне и что-то ей протянул. Она негромко ему ответила, Дон не смог разобрать ни слова, как ни старался. Чёрный Волк расхохотался, а потом вновь громко обратился к людям.
— Пусть же все знают, что сегодня ночью Бурая Кабарга приняла от Русого Ежа берестяной браслет!
Толпа отозвалась радостным гудением и отдельными выкриками, похоже, на Древнем языке Кай-Дон-Мона.
— Эй, — Дон ткнул локтем соседа в бок, — что там произошло?
— Ёжик Кабаргу оберестил, — меланхолично отозвался сосед.
— Это Чёрный Волк сказал. Что это значит-то?
Сосед смерил Дона таким взглядом, будто сомневался в его умственных способностях, но всё же снизошёл до ответа.
— Теперь он — её жених, а она — его невеста.
— Ооо, — только и смог проговорить Дон.
***
— Но она же пролила воду! — заметил Ренар. — Почему же ей дали бусину?
— Важно не то, насколько хорошо выполнено задание, — ответил Арн, — важно то, насколько человек вырос, насколько он делает что-то лучше, чем он делал раньше.
Искра удивлённо посмотрела на эльфа. Кажется, впервые с тех пор, как он признался в своей эльфийской сущности, он заговорил с кем-то кроме неё, когда его не спрашивали напрямую и когда в этом не было необходимости. Поистине, этот Праздник творил чудеса.
— Арн, а от-ткуда ты знаешь такие тонкости? — поинтересовался Велен.
Арн немного напрягся, но отпираться не стал.
— Я несколько лет жил здесь, когда был маленьким, — ответил он. — Немногое с тех пор изменилось.
— А что ж ты раньше молчал?! — воскликнул Корон.
— Вы не спрашивали, — Искре показалось, что глаза Арна озорно блестят. — К тому же, человеку с человеком договориться гораздо легче, чем с эльфом.
— Но я же мог проиграть, — прошептал Корон.
— Точно так же, как и я, — кивнул Арн, — но шестнадцать зверей решили, что этому не бывать.
***
Корон едва не пропустил начало следующего выступления, подбирая слова, чтобы объяснить Арну, что это было безумием — доверять дело ему, мальчишке, знавшему о традициях Лесного Народа из трижды перевраных старых книжек, вместо того, чтобы решить вопрос самому. Эльфы — народ мудрый и знающий. Кто сможет лучше разобраться в такой ситуации, чем эльф, проживший в этой самой деревне несколько лет. Интересно, “несколько” — это сколько? Всё что угодно, начиная от двух и заканчивая… заканчивая сотнями? Книги, которые читал Корон, полагали эльфов бессмертными существами. “Я жил здесь несколько лет, когда был маленьким”, — беззвучно повторил про себя Корон. Интересно, до какого возраста эльфы считают себя маленькими? Корон заставил себя отвлечься от размышлений о возрасте Арна и снова посмотрел на арену.