Ничто Приближается
Шрифт:
И получил исчерпывающий ответ:
— Куда следует!
«А если загребут, так не ерепеньяся, а то отметелят так, что будешь потом всю жизнь на лекарства работать» — прозвучал в голове наставительный голос Сереги, и Айхен счел за благо поплестись вслед за «ментом», к тому же у того остался его билет на поезд.
— Это что еще за хиппи? — ухмыльнулся более молодой мент, бродивший у двери в отделение.
— Утверждает, что швед.
— Швед?! Ага, если этот — швед, то я пришелец из космоса.
— Без документов шлялся. Вот его билет.
— Ага, как же, — снова ухмыльнулся молодой и легонько пихнув Айхена в плечо, скомандовал:
— Давай топай!
Столь фамильярное и грубое обращение с особой королевской крови, а так же тот факт, что в глубине окрашенного в мрачный зеленый цвет помещения призывно распахивала дверь некая КЛЕТКА, подвигли Айхена на сопротивление.
Что будет, если в этой клетке его запрут? И откажутся выпускать? Зубами решетки не перегрызть, оружия при себе нет никакого, и в восемь вечера — и уж ему это известно лучше, чем кому бы то ни было — никто за ним не придет и не выручит!
Айхен приготовился к бою, но вывести из строя молодого мента оказалось неожиданно просто. У парнишки оказалась настолько плохая реакция, что он потерял сознание даже не успев понять, что произошло, стукнулся затылком о стенку и сполз на пол. К тому времени старший товарищ уже успел отойти на достаточное расстояние. Айхен, выглянув за дверь отделения, увидел, как тот неспеша шествовал к перрону.
Ну и куда теперь? В город? Устроят облаву… Билета нет… Да и нельзя теперь дожидаться того поезда…
Сколько у него времени? Минут пятнадцать-двадцать, пока юнец не придет в себя и не забьет тревогу. Как бы там ни было, а из города надо убираться, как можно быстрее, и как можно дальше. И на данном этапе — все равно в какую сторону. Какой-то поезд с сидячими местами, казалось, готов был тронуться с минуты на минуту и Айхен не спеша вошел в него и уселся на свободное место близко к проходу.
Ну давай же, отчаливай!
Поезд послушался, сомкнул двери и поехал неведомо куда.
На конечной станции, называвшейся Нижний Тагил, Айхен зашел в привокзальный магазин и купил новую рубашку и кепку с большим козырьком. Не абы что, но хоть какая-то перемена внешности.
В то время, как он бродил по пыльным улицам, любовался гордо выставленными на показ устрашающими машинами для добычи полезных ископаемых и заволокшими полнеба красно-бурыми дымами, испускаемыми неким заводом, поезд Свердловск-Москва благополучно отбыл по назначению.
Купив в круглосуточной магазине булку и пакет кефира, принц расположился на лавочке в парке — так, чтобы с дорожки его не было видно — и принялся считать мелочь, прикидывая сколько булок и кефира сможет купить, прежде чем оная мелочь иссякнет. Печально, очень печально — не сгорел, не утонул, не замерз, не был заперт в клетку, так помрет с голоду.
На той же самой скамейке, взгромоздившись на нее с ногами и усевшись на спинку, располагалось
— Больше никаких спасенных планет! — с вызовом сказал существу принц, — Провались они все! И гори они!..
— Ты что — иностранец что ли? — удивилось существо по-видимому, все-таки женским голосом, — Такой акцент дурацкий…
— Нет, я пришелец из космоса.
— А-а…
Существо спрыгнуло с лавочки, неспешно подошло и внимательно осмотрело принца с ног до головы.
— Вписаться негде? Можешь ко мне.
Ее звали Юля, она жила с родителями неподалеку от парка, училась в богословском колледже и два раза в неделю посещала школу каскадеров в Екатеринбурге.
Все это Айхен узнал по дороге от парка до ее дома.
Когда поднимались на лифте на последний этаж башни, Юля сообщила, что маму зовут Лидия Михайловна, папу — Дмитрий Алексеевич, сестру — Таней, а кота Фомой. Сразу запоминать не обязательно — можно в процессе.
Айхен хотел спросить, не будет ли против почтенное семейство его появления у их очага — но не спросил. В конце концов Юля должна знать, что делает, а ему куда приятнее будет ночевать под крышей и возможно даже на кровати, чем на лавочке в парке.
Когда они вошли почтенное семейство пребывало на кухне за ужином.
Появление Юли с приятелем сомнительного социального положения не вызвало у них абсолютно никаких эмоций.
Лидия Михайловна, молодая еще женщина в роскошном парчовом халате, ответила Айхену улыбкой на улыбку, освободила место на угловом диване (спихнув с него толстого кота) и поставила на стол дополнительную тарелку с жареной картошкой и сосисками.
— Вам сколько? Две или три?
— Две, — на всякий случай сказал Айхен, а сосиски оказались удивительно вкусными, таких можно было слопать штук пять, а то и больше.
У него спросили только имя — Айхен, так Айхен — и автоматически включили в состав семьи.
На кухне под потолком негромко работал телевизор, в котором вычурно одетые мужчины сражались странным, видимо, старинным оружием.
— Обожаю «Три мушкетера»! А ты? — шепотом спросила Юля.
Айхен жевал сосиску и ничего не ответил. Так вот скажешь — что не знаешь никаких «мушкетеров», обидится еще…
Мушкетеры на экране запели, и Юля вместе с Таней радостно подхватили песню, точно повторяя за актерами не только слова, но и все интонации.
После ужина Юля утащила гостя в свою комнату и плотно прикрыла дверь. В комнате стояла широкая продавленная кровать, письменный стол, заваленный книгами и платяной шкаф.
Юля сунула в приемник магнитофона кассету.
— Кельтскую музыку любишь?
— Люблю, — на всякий случай ответил Айхен, усаживаясь на диван.
Юля плюхнулась рядом с ним.