Ничья
Шрифт:
Ночью снился какой-то бред. Он встретился с Энзо, причем они общались как друзья, а не как враги. Они сидели в кафе, которое они в детстве очень любили, разговаривали о какой-то ерунде, как вдруг брат оборвал его и серьезно произнес, глядя ему в глаза:
— Это была ошибка. Так не должно было произойти. Не оставляй все просто так. Ты должен разобраться. Ты сам это знаешь. Не оставляй все просто так, не смей забивать.
— Что ты несешь?
— Ты должен разобраться в том, что случилось. Это ошибка, недоразумение, все должно было быть иначе.
— О чем ты? Что случилось? Какая ошибка?
— Это была ошибка. Случайность. Разберись.
— Приснится же, — фыркает Деймон, запустив руку в волосы, и зевает, — не хватает только, чтобы он теперь мне снился и попрекал за то, что мы не помирились.
Поднявшись, он берет на кухне бутылку минералки, опустошает ее почти наполовину, ставит чайник подогреваться, после чего идет в ванную, понимая, что только холодный душ сейчас взбодрит его.
— И когда я успел так надраться… Еб твою мать! — он останавливается, словно налетев на невидимую стену, и застывает, расширившимися от изумления глазами глядя на душевую кабину.
Через мутное стекло он видит силуэт девушки, которая спокойно намыливает себя, стоя под водой. Помутнение скрывает ее тело от плеч до бедер, и он четко видит только ее голову с темными волосами. Пару секунд Деймон не может выдавить и слова, открывая и закрывая рот, и потом девушка поворачивается и смотрит на него в упор абсолютно равнодушными глазами.
— Я не нашла полотенце. Может, ты принесешь его мне, или предпочитаешь, чтобы я ходила голой?
— Чего?! — он погружается в такой ступор, что, кажется, с трудом дышит, глядя на нее выпученными глазами. — Кто ты вообще, млять?! Мы трахались? Когда я успел? И сколько тебе вообще?!
— Закусывать надо, — бросает Елена, закатив глаза, — вроде бы взрослый мужик, а как себя вести, чтобы не нажраться в слюни не знаешь. Херовая у тебя жизнь, как я посмотрю, если у тебя наутро такой треш. Но так что касательно полотенца? Я ведь могу и голой ходить, мне плевать. Я без принципов.
— Погоди, не говори так часто, так много и так… ахинею, короче. И так башка трещит. Сука… — Деймон морщится, тупо глядя на нее, потом вдруг шумно выдыхает и запускает руку в волосы. — Погоди.
— Вспомнил. Уже радостно.
— Ты Елена, приемная дочь моего брата… Энзо умер, точнее ты подозреваешь, что его убили. И ты пришла… А нахера ты пришла ко мне? Хотя нет, подожди, — он окончательно пришел в себя и, кажется, только сейчас понял, что на девушке ничего нет. — Думаю, будет лучше, если мы поговорим, когда на тебе будет хотя бы белье.
— Пожалуй, я соглашусь, — нагло заявляет она и кивает с таким безэмоциональным выражением лица, что у него снова мир уходит из-под ног.
— Или я еще бухой, или меня отклонировали, пока я спал. Но это все потом.
Стараясь не думать о том, как круто Елена смотрится в его белой футболке и боксерах, Деймон опускается на диван и откидывается на его спинку, задумчиво глядя на девушку, которая сидит на краю стола, болтая ногами, и уплетает за обе щеки уже третий бутерброд.
— Слушай, ты… Елена, — почему-то ему резко перестало нравиться ее имя, — если честно, я плохо помню, о чем мы вчера трепались, потому что у меня была херовая жизнь последние пару дней…
— А судя
— Сколько, ты говоришь, тебе лет?
— Больше возраста согласия, но меньше совершеннолетия. Еще умные вопросы?
— Меня точно сглазили, — он делает глоток сока и брезгливо морщится, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз пил что-то настолько безалкогольное. Однако понимая, что у него проблемы, он не рискует баловаться с градусом. — Тебя послали мне за грехи мои, ведь так?
— Знаешь, — Елена легко спрыгивает со стола и смотрит на него, нахмурившись, — я, конечно, слышала, что у людей с бодуна всякое бывает. Но чтобы такие галлюны… Впервые с таким сталкиваюсь. Слушай, а расскажи, что еще видишь, — она садится на подлокотник дивана и скрещивает ноги, — мне даже интересно стало.
— Послушай, котенок…
— Не смей, — она мгновенно меняется в лице, и он даже пугается ее взгляда, — не смей меня так называть. Так мог только Энзо и больше никто и никогда. Еще раз посмеешь, и я отрежу во сне тебе яйца. Сомневаюсь, что ты сможешь пережить без них.
— Энзо определенно преуспел в твоем воспитании, — присвистывает Сальваторе, сощурившись, и делает еще один глоток. — Ты словно откопированное сочетание нас двоих. Взяла самое хреновое, что было, и собрала в себе. Это даже стремно. Но я опять отошел от проблемы.
— А у нас есть проблема? — девушка пожимает плечами. — Кстати я бы посоветовала тебе не покупать больше этот хлеб, он быстро портится и отвратительно пахнет.
— Заткнись, блин! — он встает и недовольно одергивает футболку. — Я не особо помню, о чем мы вчера трепались и что я тебе пообещал… Да вообще без понятия, что вчера было, но, судя по твоему поведению, ты решила тут обосноваться.
— Комнату еще не выбирала, но да.
— Ахиренно. А с чего бы это?
— Хотя бы потому, что ты единственный человек, к которому я могу пойти. Именно этого Энзо и боялся — в случае его смерти у меня остаешься только ты. Так что выбирать особо не пришлось. Мне больше некуда идти. Я не знаю, оставил ли Энзо мне деньги и как их забрать, а у меня никого нет. У меня есть только то, что на мне, то есть одежда, немного денег и мотоцикл. К тому же мне нужен кто-то со связями и средствами для того, чтобы грохнуть мразь, которая убила Энзо, а ты можешь подойти на эту роль.
— Стоп, тайм-аут, — Деймон вскакивает и отходит к окну, пытаясь переварить весь объем информации. — Я как бы понимаю, что ты в дерьме, все дела, но… У меня нет возможности взять к себе девчонку, у меня своя жизнь, отношения, дела, мне не нужен лишний напряг. Особенно с таким характером. Я себя еле терплю иногда, а тут еще и ты.
— И к чему ты ведешь?
— К тому, что я могу дать тебе бабок, снять тебе комнату или квартиру, пристроить тебя куда-нибудь, но ты не будешь у меня жить. Это абсурд. Я не привык к детям, они меня вообще бесят, мне нужно личное пространство и время, я не собираюсь следить за тобой, кормить тебя или еще что там тебе нужно.