Ницше как предшественник фашистской эстетики
Шрифт:
Старые художники были «укротителями воли, преобразователями животных, творцами людей и вообще зодчими, строившими и перестраивавшими жизнь; слава же нынешних заключается разве в том, что они снимают упряжь, разбивают цепи, сокрушают». С этой точки зрения искусство существует таким образом не ради самого себя, и важны в нем не чисто артистические моменты, не мастерское разрешение проблем формы: искусство должно быть средством для дальнейшего развития человечества, согласно ницшевской теории — для его дальнейшего биологического подъема. Поэты оказываются теперь «путеводителями к будущему», их задача — «творчески усовершенствовать прекрасный образ человека»; подлинная цель поэтического произведения заключается «не в срисовывании настоящего, не в оживлении и уплотнении прошлого, а в указании пути к будущему».
Эта функция искусства является теперь
Все эти противоречия, число которых можно было бы при желании увеличить как угодно, ибо философия Ницше обнаруживает почти в каждом своем пункте одну и ту же антиномическую структуру, приводит нас обратно к своей основе, к общественно-исторической позиции Ницше.
Мы уже охарактеризовали эту позицию в том смысле, что Ницше в серей критике капиталистического развития и в особенности капиталистической культуры исходит — бессознательно из двух точек зрения: он критикует настоящее со стороны ранне-капиталистического прошлого и со стороны утопического представления о грядущем империализме. Как для всякого романтического противника капитализма, так и для Ницше центральным фактом является унижение и растление человека в результате капиталистического овеществления. Но по сравнению с другими и как раз наиболее крупными романтическими противниками капиталистического строя Ницше живет в период гораздо более развитого капитализма и гораздо более развернутой классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом.
Вследствие этого и его критика, с одной стороны, гораздо более идеологична и отвлеченна (в экономических проблемах капитализма он ничего не понимает и нисколько ими не интересуется); с другой же стороны, деградирующее влияние капиталистического строя проявляется во времена Ницше уже гораздо ярче, чем в период расцвета романтической критики капитализма.
Поэтому Ницше, который критикует капиталистическую культуру исключительно со стороны ее проявлений и симптомов в душевной жизни и деятельности человека, видит противоречия этой культуры в гораздо более развернутом и ярком виде, чем большинство его романтических предшественников. Антиномичная структура ницшевского мышления обнаруживается тут с полной ясностью. Его взгляд на деградацию человека можно сжато формулировать так: капиталистическое развитие снижает и извращает человека как в его эмоциональной жизни, так и в его умственной деятельности. В эмоциональной области оно порождает избыток бесполезных, беспочвенных, ни в чем не укорененных и ни к чему не приводящих чувств и переживаний, равно как и общее оскудение всей эмоциональной жизни человека. И точно так же обстоит дело в области умственной деятельности. Развивается как чрезмерная интеллектуализация человека, преобладание рассудка, уничтожающее всякую свежесть переживания, так одновременно и общее оглупление людей, падение их способности ясно видеть то, что для них существенно, правильно различать полезное и вредное.
Это содержательное представление об уродстве современного человека делает ницшевскую полемику против декадентства очень интересной. Ибо как ни ложны его исходные пункты, его выводы, его цели и т. д., все же в своем многостороннем наблюдении симптомов декадентства он действительно вскрывает целый ряд важных черт, характеризующих идеологию нисходящего капитализма. Правда, меткость этих его полемических замечаний связана теснейшим образом как раз с наиболее реакционной стороной его философской позиции.
Мы уже отметили как характерную особенность Ницше то обстоятельство, что он в противоположность большинству романтических противников капитализма не создает утопий из «хороших сторон» капиталистического строя, а наоборот, защищает и прославляет последний, исходя из его «дурных сторон». В виду все возрастающей очевидности и непримиримости капиталистических противоречий, при полной невозможности надеяться на возврат патриархальных порядков, идеология либерализма и романтики старого типа становилась все более бесплодной, пустой и фразерской. Уже Шопенгауэр вступает на новый путь апологии капитализма, на путь косвенной апологетики, апологетики в форме общей критики бытия. Ницше (и уже до него Яков Буркгардт) дает шопенгауэровской философии исторический уклон.
Если Шопенгауэру все бытие представлялось бессмысленным хаосом,
Но где найти точку приложения для этого активизма? Так как Ницше не может и не хочет понять объективные причины наблюдаемой им деградации человека, то оторванный от своих общественных основ человек неизбежно превращается у него в мифическую фигуру. Преобладающему сейчас типу человека, декаденту, испорченному христианством, Сократом, Руссо и т. д., должен быть противопоставлен «новый человек». Не напрасно Ницше всегда с гордостью называет себя психологом. Вся его философия есть не что иное как мифологизированная психология его собственного развития — развития человека, который был сначала пленен современной декадентщиной (преклонение перед Шопенгауэром и Вагнером, иллюзии насчет бисмарковской империи), но потом осознал ложность этих тенденций и благодаря этому «выздоровел», «преодолел» декаденство.
Это собственное переживание психологического кризиса, приведшего к преодолению декадентства, Ницше расширяет в целую философию истории и культуры. Этот лично пережитый опыт сообщает его философии объективно-апологетической субъективный характер жизненности, подлинности и искренности. Объективно за переживанием Ницше скрывается лишь та иллюзия, будто противоречия действительного капитализма могут быть преодолены с помощью мифа о каком-то вымышленном капитализме.
Итак, суть мифологизирующего метода Ницше заключается в том, что противоположные исторические принципы превращаются у него в противоположные человеческие типы, и задача философа сводится к психологическому исследованию этих типов. Этот мифологический метод скрывает от Ницше противоречия в его собственном понимании и оценке капиталистической действительности. И тот же самый метод порождает на почве его агностицизма, переходящего в мистику, иллюзию реалистического понимания, иллюзию «научности» (мифологизирование дарвинизма, биологизма и т. д.). Наконец, эта мифологизация позволяет Ницше замаскировать капиталистический характер тех утопий, которые он выдвигает против капитализма. Так например, он отвергает капиталистическую конкуренцию; но в то же время он возводит борьбу за существование в некий мифологический принцип, греческий «агон» (состязание) — в мифологическую форму всякого здорового общества, не замечая, что он тем самым лишь противопоставляет, по старому романтическому обыкновению, «дурной конкуренции» «хорошую конкуренцию». Точно так же обстоит дело со сверхчеловеком и другими фигурами его мифа. Эта маскировка идет еще дальше: миф Ницше, остающийся по существу капиталистическим, кажется не только чем-то отличным от капитализма, но и чем-то исторически новым; защита капиталистического строя приобретает видимость радикальной атаки на современное общество, превращается в мнимо-революционную позу.
На этой-то психологически-мифологической почве и совершается ницшевское «преодоление» декадентства. Также как Ницше заблуждался насчет самого себя, думая что ему лично удалось преодолеть декадентство, точно так же он воображал, что с помощью его мифологизированной психологии истории декадентство может быть вообще преодолено изнутри, психологически. Этим объясняется его особое отношение к проблеме декадентства: он и не осуждает его сплошь, как ограниченные защитники более ранних стадий развития, и не чувствует себя благополучным в болоте декадентства, как опустившиеся рядовые литераторы. В противоположность тем и другим он видит в декадентстве неизбежную переходную ступень к «оздоровлению» человечества, И его путь заключается в том, что он последовательно доводит до конца противоречивость своих исходных философских позиций. Он хочет именно посредством усиления декадентства подняться над декадентством. Те самые элементы, которые в обыкновенном декадентстве разлагают и умерщвляют жизнь могут, если усилить их мощь, их энергию, перейти в противоположность декадентства.