Ника, Эрн и осколки кружев
Шрифт:
Иге кивнула, нажала что-то на стене и нырнула в образовавшийся проём. Щелчок запирающего механизма подсказал Нике, что всё здесь сделано без применения магии — только искусная работа кузнецов, столяров и плотников. И это натолкнуло девушку на интересную мысль: дома, в Кадарии, она так страдала от отсутствия у себя магии, потому что все вокруг были магами. Приготовление пищи, пошив гардероба, какие-то бытовые мелочи — всё это зависело не от умения и тренированных рук, а от магического резерва. В Рилантии оказалось, что можно жить без магии и совершенно не страдать от её отсутствия.
Если бы не вбитые
Но согласится ли Арнан остаться в Рилантии? Девушка повернулась к жениху и всмотрелась в его лицо, которое уже начала забывать из-за долгой разлуки. Он постоянно пропадает на работе, числится на хорошей должности, расследует какие-то дела. А как же она, Ника? Разве об этом она мечтала, готовясь к свадьбе — безропотно сидеть дома и ждать возвращения мужа с работы? А что потом? Ни словечка, ни ласкового взгляда — одни лишь упрёки и недовольство.
Кроме его любимых артефактов, которые почему-то перестали отзываться, мужчину сейчас ничего не интересовало — он по одному доставал из карманов различные кулоны, склянки и кристаллы. Ника присмотрелась и узнала в одном из кристаллов сердце Салемии — один из самых редких и крупных в мире верделитов глубокого чёрного цвета. Согласно легенде, сердце Салемии — это осколок упавшей с неба звезды, который защищает своего владельца от любых магических атак и рассеивает даже самые страшные заклятья.
«Надо же, какие у Арнана игрушки имеются» — подумала Моника, а затем снова удивилась: её жених крутил в пальцах нить с нанизанными на неё чешуйками василиска, и это при том, что сами василиски вымерли сотни лет назад. Тонкий шнурок, подозрительно похожий на «Волос правды», уже не произвёл сильного впечатления, как и зачарованные наручи, нашивки из верделита на углах пальто и песочные часы с прахом мантикоры, впрочем, маленькая сфера из мерцающего жидкого пламени, которая сейчас выглядела безжизненным камнем, всё же привлекла внимание девушки.
— Арнан, я разрываю нашу помолвку, — вырвалось у Моники, прежде чем она сумела осознать принятое решение. Слова повисли в воздухе, взгляды скрестились на девушке. Она смотрела на артефакты в руках жениха, которые он перебирал. — О браке ты договаривался с моим отцом, меня же и спрашивать не стал. Мне неизвестны твои чувства ко мне, как и то, зачем тебе нужен этот брак. Я вообще ничего не знаю о тебе…
— Ника… давай мы спокойно всё обсудим? — попросил Арнан, осторожно убрав сферу из жидкого пламени в карман и приблизившись к девушке. Он напряженно и тяжело дышал, будто пробежал не меньше квартала. — Не нужно принимать скоропалительные решения под давлением эмоций.
— А у меня кроме моих эмоций ничего нет. Ты ведь о своих не рассказываешь, — почти равнодушно ответила Ника, покачав головой.
Все эти бесценные вещицы, затерявшиеся в карманах Арнана, явно были ему дороже невесты.
— И когда мы спокойно что-то обсуждали? — спросила она, покачав головой. — Когда ты сбежал после знакомства с родителями? Или в те редкие встречи, когда ты уставший давился ужином, а потом снова сбегал, едва я пыталась расспросить тебя о чём-либо?
— Послушай, я уже говорил тебе — мне нужно закончить с некоторыми делами до нашей свадьбы, я не могу сейчас обсуждать это. Просто поверь мне… — на Арнане лица не было — так скверно он выглядел. На какое-то мгновение Нике стало жаль его.
— Но ведь ты пришёл в Мисолью, бросив свои очень важные дела. Ради брата ты смог отложить работу, а ради меня? — спросила она, надеясь услышать признание… пусть не в любви, но хотя бы в глубокой симпатии. Она мечтала, чтобы он сказал, что беспокоился, переживал и примчался в Рилантию именно за ней, Моникой. — Ты знал, что Динстон сумеет защитить меня от любой опасности и вернуть домой, поэтому не стал задерживаться в дуэльном клубе, а пошёл по следу Эрнарда.
— Моника, не надо, прошу тебя, — вместо этого ответил мужчина, потирая переносицу. — Я не могу рассказать тебе всё, но вспомни наш танец. Ты ведь чувствовала тогда то же, что и я…
— И кстати, теперь тебе не нужно спешить — свадьба отменяется, — поставила точку в разговоре Ника, не желая больше слушать оправданий. Если Арнан решил скрывать что-то, заботясь о её безопасности или чуткой ранимой натуре — он ошибся, девушка меньше всего сейчас хотела полуправды и отговорок. — Можешь хоть до самой старости над своими артефактами трястись.
Глава 8
— Занятно, — с показной небрежностью бросил Динстон Гордиан от дверей и мрачно посмотрел на вздрогнувшую сестру. — Я планировал отправить тебя домой вместе с женихом и его братом, а теперь и не знаю, как поступить.
— Вот уж не поверю, что ты не просчитал все варианты, — буркнула Моника, придя в себя после неожиданного появления брата. Она почему-то решила, что Иге проведёт Динстона через потайную дверь, но оказалось, что конспиративная квартира Лиги имеет несколько входов и выходов. Глянув на Иге с некоторым сомнением, Ника повернулась к брату. — В Рилантию ты не ради нас с Таритом явился, а уж о необходимости держать при себе Татию я вообще промолчу.
— И правильно сделаешь, — съязвил Динстон, обвёл взглядом комнату и усмехнулся. Да уж, помолчать и вправду стоило, но не сейчас, а четверть часа назад, когда Моника начала выяснять отношения с женихом при посторонних. — Настало время сбросить маски. Для начала я хотел бы узнать, что побудило вас, инор, поставить клеймо на мою сестру.
— Сестра? Так она тоже бизар? — вполне натурально удивился Кайдо, но Моника ему не поверила — слишком уж он старательно изображал замешательство. — Это меняет дело, но не отменяет клеймо. Моника отныне мой ученик — пока она не завершит обучение, я не имею права отпустить её.