Ника, Эрн и осколки кружев
Шрифт:
— Я не очень хорошо контролирую сырую магию — боюсь повредить перекрытия, — сказала Ника, приложила ладони к полу, чуть погасила бушующий вокруг неё вихрь и посмотрела на братьев.
Тарит выглядывал из-за угла, не высовываясь и не пытаясь помочь сестре, а Динстон удерживал Эрнарда за локти — бывший босс так рвался в бой, что даже не замечал, как дымится его ошейник от количества сырой магии вокруг. Арнан перехватил взгляд невесты, устремился к брату и ловко обвязал его запястья каким-то шнуром, который был подозрительно похож на «Волос правды».
— Кому ты служишь? — спросил Арнан, подтаскивая брата
— Михару Гордиану, — отрывисто признался Эрнард, обмякнув и перестав вырываться.
— Как давно? — уточнил Арнан, стискивая плечи брата.
— После похищения Моники в Лодваре, когда вас отправили в столицу, жандарм Ванель Берлиам открыл мне, кто он, и взял с меня клятву, — Эрнард сгорбился и опустил голову к груди.
— Что ты должен был делать? — продолжил свой допрос Арнан, удерживая брата, но смотрел он не на него, а на артефакт. Моника догадалась, что Арнан подвёл брата к этой бреши, чтобы «Волос правды» не блокировали стены.
— Помогать Нике и следить за Динстоном, — тихо ответил Эрнард. — Мне нужно было втереться к нему в доверие и по возможности всегда быть рядом.
— Зачем?
— Михар считал, что Динстон предал свою семью и свою страну. Слишком уж много ниточек вело к старшему из Гордианов: бывшая невеста, несостоявшийся тесть, полномочия и даже свадьба, на которую явилась рилантийская армия, — Эрнард вскинул голову и посмотрел в глаза брата. Теперь он совсем не походил на себя — исчезли его гримасы, кривляния и даже осанка изменилась. — После всего Динстон вдруг замял этот международный скандал, лично договорился с королём о запрете боевых действий, фактически закрыл глаза на прямое вторжение. А потом он приблизил к себе младшую дочь бывшего военного советника, ещё и объявил о помолвке с ней.
— А ведь и вправду всё выглядит именно так, — пробормотал Арнан, обернувшись к Динстону. — Не увидь я Кевана своими глазами рядом с Витторио, тоже до последнего считал бы предателем именно тебя.
— Очередная подставка, хорошая многоходовка, — похоже, Динстон даже восхитился замыслом своего врага. — Если меня здесь убьют, никто не поверит, что я был не связан с Витторио и не был в курсе его планов.
— Потом поговорим, выводите Эрнарда на улицу, а я схожу за вещами, — прервала их разговор Моника, заметив, как Инес перешла в теневой шаг и устремилась в направлении лестницы. Девушка обернулась к жениху и остановила его порыв пойти с ней. — Нет, останься с братом. В глубине тюрьмы твои артефакты будут бессильны, — она почти полностью развеяла магический вихрь, оставив себе лишь малое количество магии на всякий случай. — Встретимся у моста, если выживем.
Обернувшись напоследок, Ника увидела, как Динстон взмахом руки слевитировал сначала Эрнарда с Арнаном, а затем и сам вылетел в образовавшуюся в стене брешь. Тарит встретился взглядом с сестрой, пожал плечами и остался рядом. Похоже, его совсем не беспокоило, что он не сможет воспользоваться магией, как и то, что в коридорах темницы Храма правосудия их будут ожидать отнюдь не друзья. Прогонять брата Моника не стала, поспешила за Инес, надеясь, что успеет забрать свои вещи до того, как по её душу прибудут все имеющиеся в столице безмолвные исполнители
Глава 22
Моника скользила по коридорам темницы бесшумной тенью, совсем как Инес и Кайдо, иногда ей даже удавалось стать почти невидимой, но бушующая вокруг воронка из сырой магии выдавала её. Тарит шагал за сестрой почти так же неслышно, только иногда босые ноги прилипали к отшлифованному мрамору пола. Ника не заметила, в какой момент Инес окончательно исчезла, но это было не важно. Главное для девушки было вернуть свой обручальный браслет и оружие.
— Ты идёшь не в ту сторону, — холодный голос безмолвного исполнителя встретил Нику рядом с заветной дверью. — Камеры для преступников в другой стороне.
— Я не вернусь в камеру, а тебе лучше убраться с моего пути, — процедила Моника и расширила магический вихрь. — Я в любом случае сделаю то, за чем пришла.
— Эти стены стоят много веков, с чего ты решила, что сумеешь их разрушить? — мужчина склонил голову набок, оглядел Монику с ног до головы и скинул капюшон, готовясь к бою.
— Потому что я уже их разрушила, — девушка указала руками на себя и вихрь, который уже почти перестал подчиняться ей. — Ты видишь магию в Храме правосудия, видишь, как она сочится сквозь щели. Я не хочу убивать тебя.
— Ты не сможешь, — мужчина метнул в неё кинжал, который тут же был отброшен в сторону магическим импульсом, а Моника всерьёз испугалась — она не контролировала это, не контролировала сырую магию, вьющуюся вокруг неё.
— Кимо, не надо, — выскочившая из комнаты женщина, которая снимала с Моники одежду и оружие, ухватила безмолвного исполнителя за руку, когда он уже почти отправил следом за первым кинжалом ещё один. — Давай уйдём сейчас. Она этого не стоит.
— Ты давала клятву, Хелика, — оттолкнул он её и снова вскинул руку с оружием. — Ты клялась, как и я, защищать страну, защищать верховного судью и хранить порядок в столице.
— Наши клятвы давно преданы — теперь всем заправляет советник короля, даже не король, — Хелика встала перед мужчиной, закрывая собой Нику и Тарита, молча наблюдающих за расколом в рядах безмолвных. — Мы должны бы встать рядом с девчонкой и помочь ей. Посмотри на клеймо, мы ведь делаем одно и то же. Лига всегда была нашим верным союзником.
— Ты умрёшь вместе с ней, — Кимо наставил шпагу на Хелику, явно не собираясь уступать.
— Пусть так, — кивнула она, повторяя позу сослуживца.
— Подождите, стойте! Я знаю, как решить вашу проблему, — вмешался вдруг Тарит, отталкивая Монику себе за спину и выставляя руки вперёд. — Вы, Кимо, клялись в верности стране, так и защитите её. Саранте сейчас уязвим, перевёртыши совсем распоясались, а простой люд не знает, куда деться от немилости власти, — Тарит говорил убедительно, не переигрывая, как Эрнард, а с присущей ему искренностью. Вид мужчины почему-то не вызывал отторжения, казалось, будто Тарит всегда именно так и ходит — в рубашке и брюках, босой, растрёпанный и до умиления трогательный. — Спросите у верховного судьи, почему всё именно так. Вот же дверь в его кабинет. Насколько я помню, Эссуа почти всегда на месте, разгребает донесения и отчёты шпионов, подписывает приговоры и вменяет наказания. Давайте мы вместе зайдём к нему и поинтересуемся, на чьей он стороне.