Ника, Эрн и осколки кружев
Шрифт:
— Если что-то пойдёт не так, меня казнят заодно с Кеваном как пособника, — ответил Арнан, нахмурившись и с силой сжав переносицу. — Ты же понимаешь это?
— Но я не могу стоять и смотреть, как казнят моего брата, — голос Ники дрожал, ресницы слиплись от непролитых слёз, а дыхание вырывалось из груди девушки судорожными всхлипами. — Как я буду жить, зная, что даже не попыталась? Как я вообще смогу смотреть в глаза братьям и родителям после этого?
— Я попробую что-нибудь сделать, — поникшим голосом проговорил Арнан, притянул Монику к груди и сжал её
— Мне страшно, — прошептала Моника, осознав, насколько опасна её просьба. И всё же Арнан согласился.
— Не бойся, — он улыбнулся и поцеловал её в лоб. — Ты сильнее, чем думаешь. Я знаю это, и я верю в тебя.
— Спасибо, Арнан, — Ника обняла жениха, прижалась к нему вдыхая ставший родным запах и зажмурилась. — Ты не представляешь, как для меня важна твоя поддержка.
— Ты должна оказаться в конспиративной квартире Лиги до очередного выброса сырой магии, — напомнил он и отстранился. Магический колокольчик в его руках поменял цвет, указывая на то, что артефакт ещё работает.
— Знаю… кинжала во мне больше нет, а фибулу я потеряла, — кивнула Моника и прикусила губу.
Меньше всего ей хотелось видеть сейчас перепуганных служанок. Ради неё Арнан готов снова рисковать собой, но в этот раз у Ники не было сил останавливать его, ведь на кону жизнь Кевана. Каждый раз, как как только Нике начинает казаться, что счастье возможно, что оно уже близко, происходит что-то ужасное. И в очередной раз виной всему — родная кровь… неужели придётся отречься от семьи, чтобы быть с любимым? Придётся навсегда забыть о родственных чувствах, чтобы стать счастливой? Разве это правильно? Моника любила своих братьев, приняла и простила мать, уважала отца… и всё это нужно будет перечеркнуть, оставить в прошлом?
— Все служанки разбежались, можете не трезвонить, — проворчала Татия, распахивая дверь и врываясь в комнату. — Так, женишок, ты иди найди себе целую одежду и прими душ, а я помогу этой болезной хотя бы кровь обтереть.
— Я не хочу, чтобы Арнан уходил, — возразила Моника, не желая оставаться наедине с Татией — она до сих пор не доверяла бывшей подруге и соседке.
— Тогда пусть он тебя и моет, — скривилась Татия и закатила глаза. — Или ты уже поправилась и можешь встать, не скрючившись от боли? То-то же, — кивнула сама себе Татия и замахала руками на Арнана. — Иди-иди, не съем же я её.
— Татия, почему ты мне помогаешь? — спросила Ника, когда Арнан вышел. Татия же принялась сноровисто снимать с Моники одежду.
— Потому что пока ты раздета ни один мужчина сюда не сунется, — Татия обернулась к двери, стянула с Ники дублет и задрала рубашку, проверяя рану. — Динстон уж точно не решится, — она помогла Монике встать и подставила плечо, чтобы довести её до ванной комнаты. — Пошепчемся о том, о сём, между нами, девочками.
— Ты меня пугаешь, — сказала Ника, сжав зубы от боли. Если бы не поддержка Татии, она бы не смогла даже перешагнуть бортик ванны.
— Слушай сюда: твой ненормальный братец
— Ей же лет пятнадцать… — удивилась Моника и резко втянула воздух — от воды и шампуня рану на животе не просто щипало, кожа будто огнём горела.
— Почти семнадцать, но возраст помолвке не помеха, — хмыкнула Татия и взялась за губку. — Главное другое — я слышала речи Инес о том, как она верна своей стране и как она возмущена поведением Витторио Гвери. В общем, эта наёмница явно будет против того, что во главе Рилантии встанет один из Гордианов. Тебя она уже пыталась убить, Кевана сегодня казнит её отец…
— Думаешь, Инес захочет убить Тарита? — Моника отодвинула от себя лейку и внимательно посмотрела на Татию. Неужели она всерьёз беспокоится за Тарита? — А тебе какое дело до нашей семьи?
— Тебя дуру жалко, привязалась я, — раздражённо ответила Татия и направила струю холодной воды в лицо Монике. — Позови сюда эту Инес, поговори о делах Лиги, какие-то же законы и правила у неё имеются. Как бы не вышло так, что против Гордианов вся эта Лига восстанет.
Татия вытерла Монику насухо, помогла одеться в гостевой халат и промокнула волосы пушистым полотенцем, после чего ушла, не сказав больше ни слова. Или она опасалась, что их могут подслушать, или сказала всё, что хотела. Ника размышляла над словами бывшей подруги какое-то время, а затем решила всё же поговорить с Инес — от простого разговора хуже не станет. Моника вышла из комнаты, но вдруг поняла, что даже не представляет, где искать наёмницу.
— Потерялась? — спросила у неё Хелика. Оказывается, Эссуа приставил к каждой гостевой комнате безмолвных исполнителей.
— Я хотела с Инес поговорить, — ответила Моника, смутившись и запахнув поглубже халат.
— Они с судьёй сейчас немного заняты — швыряются обвинениями и, кажется, решают судьбу Рилантии, — отстранённо проговорила Хелика, но глаза её сверкали от негодования.
— Я заметила у тебя на запястье магический узор, он у многих появился, после того как сырая магия хлынула из разлома, — попыталась перевести тему Ника.
— Это сейчас наименьшая проблема, — с нажимом сказала Хелика и понизила голос. — Я видела договор… о назначении регента и по совместительству жениха нашей принцессы.
— О… это… я не знала, честное слово, — начала оправдываться Моника, не зная, как безмолвная отреагирует на такое назначение.
— Мне нравится Тарит, честно, — продолжила Хелика, надвигаясь на Нику и почти вжимая её в дверь. — Но каким он будет правителем? На благо какой страны будет действовать?
— Тарит? Можешь не сомневаться, он будет заботиться обо всех людях, — пролепетала Моника, не на шутку испугавшись. — Он ответственный, справедливый и очень хороший…