Никаких обещаний

Соул Мари

— Ваши родители встретились в Японии?

Эрик кивнул и снова наполнил ее чашку.

— Мама была дочерью одного бизнесмена, с которым мой отец в то время налаживал деловые контакты. Судя по тому, что родители рассказывали о себе, я думаю, это была любовь с первого взгляда.

— Звучит романтично.

Он всегда так думал, хотя никогда не верил в любовь с первого взгляда — до того момента, пока не открыл дверь и не увидел стоявшую в коридоре Эшли.

Эрик знал: любовь не гарантирует

легкой и безоблачной жизни.

— Моей матери пришлось от многого отказаться, когда она вышла замуж за отца.

— Почему?

— Мать происходила из аристократической династии, на нее возлагались определенные надежды, но она восстала против семьи и вышла замуж за моего отца, вследствие чего подверглась осуждению знакомых и злословию.

— Должно быть, ей было очень тяжело.

Он кивнул.

— Да. Ее родственники до сих пор не поддерживают с ней никаких отношений. Для них она умерла.

— А вы?

— Для ее родственников? — он снова кивнул. — Для них я не существую.

— А для родственников отца ведь существуете, да?

— Для некоторых тоже не существую, — признал Эрик, пожал плечами и сделал глоток саке. — Но не для всех. Видите ли, я ведь в каком-то смысле ни рыба ни мясо.

— Вы пантера, — сказала она.

— Пантера?

— Черная пантера, — Эшли сделала глоток из чашки, и ее взгляд многозначительно скользнул по Эрику.

Когда она поставила чашку и улыбнулась, он пожалел, что не умеет читать мысли. Протянув руку к ее чашке, он подлил саке.

— Вы пытаетесь напоить меня?

— Возможно, — согласился Эрик, — хотя мог бы ответить, что в Японии хорошим тоном считается постоянно наполнять чашку гостя, ни на минуту не оставляя ее пустой, а если гость больше не хочет пить, он просто не притрагивается к наполненной чашке.

Эшли покачала головой:

— Это уже шулерство.

— Да, но вы, наверное, слышали: в любви и на войне хороши все приемы.

— У нас с вами война?

— Надеюсь, нет.

— Любовь?

Он почувствовал, как участилось ее дыхание в тот момент, когда она произнесла это слово, и Эрик догадался, что сердце Эшли, должно быть, бьется сейчас столь же часто и сильно, как и его сердце. Он тихо сказал:

— Неужели было бы так ужасно, если б на самом деле у нас с вами была любовь, Эшли-сан?

Задумчивый и полный понимания взгляд ее глаз заставил его затаить дыхание, но Эшли отвела глаза и, посмотрев на свою тарелку, покачала головой:

— Я не могу полюбить… нет, сейчас не могу, не должна.

— Но почему?

— Я уезжаю в Чикаго.

— Вы добились перевода?

— Нет еще, — она снова подняла глаза, — но я добьюсь. Я должна.

— Должна? — переспросил он, удивленный подбором слов.

— Я хочу сказать, это было моей целью в течение

многих лет, и теперь я так близка к осуществлению своих планов!..

— И никак нельзя поменять эти планы?

Некоторое время она колебалась, и Эрик чувствовал, что Эшли что-то скрывает от него. Наконец она вздохнула и покачала головой:

— Нельзя.

— Но почему, Эшли?

— Потому что… — на этот раз она оказалась более решительной, — просто потому что я не могу.

— Есть какой-то закон в информационной службе, заставляющий вас стремиться к переезду?

— Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?

— Например?

— Например, как вы стали ниндзя.

— А почему вы не хотите говорить о переезде в Чикаго?

Эшли пропустила вопрос мимо ушей.

— Ваш отец тоже ниндзя?

Эрику очень хотелось получить ответы на свои вопросы, но он решил уступить в данный момент: терпение — одна из главных заповедей ниндзя, так же, как и упорство.

Он ответил ей, рассмеявшись:

— Нет, мой отец не ниндзя. Правда, он владеет приемами самообороны, и, когда я был подростком, отец оплачивал мои уроки карате, но единственное, чего он хотел от этих уроков, чтобы я умел защищаться в случае необходимости. Он никогда не помышлял, чтобы я стал ниндзя, избрав нин-по как стиль и смысл жизни.

— Отец не одобряет того, что вы стали ниндзя?

— Конечно, ему понравилось бы больше, если б я воспользовался своим университетским образованием и работал бы на большой бизнес, но я б не сказал, что он не одобряет того, что я стал ниндзя. Ему просто трудно постичь мое полное отсутствие интереса к деньгам.

— Мне это тоже трудно постичь, — призналась Эшли.

С самого раннего детства, сколько она себя помнила, отец подчеркивал, как важно уметь зарабатывать деньги. Порабощенный однообразными профессиональными занятиями, высасывавшими из него все силы и всю жизнь, он стремился сделать так, чтобы его детям жилось лучше, чем ему. И Эшли знала: брат смог бы оправдать надежды отца.

Если бы не она…

Эшли быстро заставила свои мысли вернуться к Эрику.

— Ну и как же случилось, что вы от уроков карате пришли к намерению стать ниндзя?

— Когда я учился в колледже, я познакомился с одним человеком. Он был приглашен в колледж как лектор, и он рассказывал нам о мифологическом образе ниндзя. Послушав, я решил ему сказать о своем полном разочаровании в карате. Мы долго беседовали, и я обнаружил, что, несмотря на проживание в Штатах, этот человек уже много лет изучает ниндзя-цу в Японии под руководством великого мастера. Он порекомендовал мне в следующий раз, когда я буду в Японии, посетить этого мастера, что я и сделал. С первого же визита я попался на крючок.