Никаких обещаний
Шрифт:
— Сколько времени вы живете в Анн-Арборе? — спросил Чарли, без сомнения все еще прорабатывая свою необычайную версию.
— Дайте припомнить, — Эрик улыбнулся. — Где-то около десяти дней.
Чарли нахмурился:
— И вы никогда не жили в Анн-Арборе до того, как переехали сюда?
— Никогда, — Эрик перевел взгляд на Эшли.
Она ничего не говорила, и все же он понимал, что она следит за каждым словом беседы и делает свои собственные выводы. В ее голубых глазах Эрик замечал то же замешательство, что и в глазах Чарли.
Эрик снова взглянул на Чарли:
— Я жил в Токио, Киото, Нью-Йорке и Детройте. Будучи ребенком, я шесть месяцев в году проводил в Штатах, а шесть месяцев в Японии. До сих пор я считал себя кочевником.
— Но теперь-то вы осели надолго? — спросила Эшли.
Он бросил взгляд в ее сторону:
— Если мне удастся собрать достаточное количество учеников в моем додзо, то да. Возможно, мне следует воспользоваться вашими услугами для организации небольшой рекламы моей школы.
Она улыбнулась:
— Возможно.
Ему понравилась ее улыбка. Он влюбился в эту улыбку, рот, губы, такие яркие и соблазнительные. Ему следовало бы поцеловать Эшли раньше. Нет, ему не следовало вовсе приходить сюда. Находиться здесь, рядом с ней, было все равно, что пить саке. Он должен быть осторожен и ограничивать себя, иначе обо всем забудет и потеряет над собой контроль.
— Я вижу, принесли вино, — произнес чей-то голос, и Эрик откликнулся на голос взглядом.
Коренастый мужчина средних лет приближался к ним.
— Это Род… Род Боумен, — сказала Эшли, — один из директоров «Штедфельда». Он всегда был для меня чем-то вроде отца, помогал, когда я работала младшим редактором. Он обучил меня всем тонкостям информационного бизнеса.
Она представила Рода, и Эрик пожал ему руку.
— Ньюмен, — повторил Род, изучая его лицо. — Моя дочь частенько рассказывала мне про какого-то Эрика Ньюмена, когда училась в Анн-Арборском филиале Мичиганского университета. Случайно не о вас она говорила?
— Если она училась два года тому назад и слушала лекции по японской культуре, то действительно речь шла обо мне, — сказал Эрик. — Меня пригласили в Мичиганский университет прочесть курс.
— Да-да, она именно тогда и училась и, кроме того, совершенствовалась в языках, — Род рассмеялся. — Как мал этот мир! Моя дочь говорила о вас постоянно. Она называла вас лучшим преподавателем изо всех, чьи лекции ей когда-либо доводилось слушать, и утверждала, что только благодаря вам она по-настоящему поняла то, о чем до вас говорили многие другие учителя.
Эрик поклонился:
— Мне очень приятно, что в моих силах оказалось помочь ей.
Может быть, ему и приятно, подумала Эшли, а вот ее мучает любопытство. Когда заговорил Чарли, она поняла, что его оно мучает меньше:
— Мне показалось, вы говорили, что никогда раньше не жили в Анн-Арборе.
Эрик взглянул на Чарли, затем на Эшли.
— Я говорил абсолютную
Спорный момент, решила Эшли: приезжал он на занятия или нет, тем не менее он бывал в городе, что оставляло открытым вопрос, был ли Эрик тем самым ниндзя, сотрудничавшим с полицией, или не был.
Человек-тайна с каждой минутой делался все таинственнее.
— Если это имеет какое-нибудь значение для вас, — продолжал Род, — то я хотел бы добавить, что от вас моя дочь была совершенно без ума. Однажды я случайно услышал, как она рассказывала подруге о самом привлекательном преподавателе в ее жизни. Этим преподавателем были вы.
Эшли не стала б спорить, хотя сама бы никогда не назвала Эрика красавцем, по крайней мере, в классическом значении этого слова. Его темные волосы, низко свисавшие на лоб покрывая верхнюю часть ушей и доходя до воротника, производили впечатление неухоженных и даже неопрятных, и при его миндалевидных глазах и узком носе слово «своеобразный» значительно лучше характеризовало бы его внешность. Особенный, ни на кого не похожий.
Гораздо больше, чем внешность, ее привлекали в нем ощущение исходившей от него силы и чувство хорошо управляемой энергии. Даже когда он стоял рядом с ней, на первый взгляд совершенно расслабившись, она знала: он пристально вглядывается во все происходящее внимательным внутренним взором. Он был всегда начеку.
— Чарли… — раздался робкий голос из кухни.
— Это Вирджиния, моя секретарша, — сказала Эшли, обращаясь к Эрику. — Она у нас новичок.
— Кроме того, она очень расстроена из-за Джун, — сказал Чарли, покачав головой. — Ей нужна хорошенькая доза уверенности в себе, — он взглянул на бутылку, которую держал в руках. — Может быть, немножко этого чудесного средства ей пойдет на пользу?
Когда Чарли вышел, Род осклабился:
— К слову, об уверенности в себе! Ты заметила, что старина Джим не появился у тебя сегодня?
— Ты в самом деле думал, он придет? — Эшли рассмеялась и повернулась к Эрику, чтобы объяснить. — Джим Стэнтон — так же, как мы с Родом, один из директоров нашей фирмы. Он очень расстроился, узнав, что я собираюсь переехать в Чикаго.
— Он тоже собирается в Чикаго, — сказал Род.
У Эшли возникли сомнения, понимает ли Эрик, о чем идет речь, и она решила пояснить:
— Главный офис «Штедфельда» находится в Чикаго, но различные отделения нашей фирмы расположены более чем в двадцати городах пяти штатов. Как только появляется вакансия в одном из отделений или в главном офисе, мы сразу же получаем уведомление об этом, и каждый из нас вправе претендовать на освободившееся место. В Чикаго редко всплывают хорошие вакансии: кому там удалось зацепиться, тот обычно изо всех сил держится за работу. Но в прошлый понедельник мы получили уведомление о вакансии на должность директора.