Никакой магии
Шрифт:
– Запомни, зверушка, – пропел он, – если бы у тебя не были связаны руки, я бы переломал в них каждую косточку.
Вместо ответа лейтенант извернулся, хватанул зубами воздух – и тут же вновь скорчился, когда отдернувший ногу эльф с размаху пнул его под ребра.
– Еще?
Ответный плевок лишь на дюйм-другой не достал сверкающую лаком туфлю-лодочку, бело-красным пятном размазавшись по янтарным прожилкам паркета.
Кемминг рассмеялся.
– Да, мистер эльф, бывают среди людей и такие! – заявил он. – Нас можно победить, избить, унизить, но сломать – не выйдет, нет.
Страж Леса отошел к окну и, щурясь, заглянул за тяжелую бархатную портьеру.
– Выйдет, – равнодушно бросил он. – Сломать, растоптать, слепить заново. Люди верят, что бог сотворил их из глины, а глина – отличный материал в умелых руках. Можно вылепить хоть толпу фанатиков, хоть кирпичики идеального общества, разговорами о котором вы, Кемминг, пытаетесь задрапировать тот факт, что ваши мотивы куда низменней моих. Вы жаждете развязать кровавую бойню даже не из мести, а из банального желания вырвать из туши мертвого зверя кусок мяса пожирней.
– Ложь! – командор хлопнул ладонью по подлокотнику. – Да, я всей душой ненавижу аранийцев за то, что было сделано с моей родиной! Но видит Единый – если бы имелся путь без крови, без насилия вырваться из лап чудовища, я избрал бы его, не колеблясь и крохотного мгновения. Все, чего я желаю: чтобы мой Кринан стал свободен, стал местом, где все будут равны – и счастливы.
– А возглавлять этих свободных и равных счастливцев, будут, конечно же, самые равные. – Отойдя от окна, эльф подтянул к себе второй из имевшихся в комнате стульев, но не стал садиться, а просто оперся на спинку. – Конкретно вы, герой и освободитель! Великий Лес, Кемминг, неужели вы лжете даже самому себе?! И вами все время движут лишь высокие идеалы, во имя которых вы собираетесь убить девчонку-королеву и еще несколько тысяч, десятков, сотен тысяч ваших сородичей, вся вина которых лишь в том, что их угораздило родиться по эту сторону пролива Итчет?
– А знаете что, мистер эльф, – после долгого молчания произнес командор, – наверное, мне вас немного жаль. Вас и всю вашу гордую, долгоживущую, маленькую и закостеневшую до гранитной твердости расу. Вы не в состоянии понять, что мир вокруг изменился, пока мир не шарахнет вас по голове молотом… паровым! Да-да, в мире давно уже наступил век пара и кейворита, век торжества науки, позволившей презираемым вами людишкам покорить небеса. Наука дает нам возможность строить дома в десятки этажей, железные дороги, могучих големов и воздушные корабли. Так почему наука не поможет нам построить новое, прогрессивное общество? Без королев, лордов и остальных кровососов, для которых все прочие – чернь, ничтожества, пыль под ногами. У вас есть ответ, премудрый мистер эльф?
Теперь уже рассмеялся Керуан – звонким искрящимся смехом.
– Оценили, вэнда? – обратился он ко мне. – Год за годом, век за веком люди возносили на свои алтари очередного идола. Главное – верить, думали они, а еще – принести побольше жертв нашему разлюбезному божеству! И тогда уж оно щедро вознаградит верных милостью своей. Сейчас они нашли себе очередного божка, слышите, с каким трепетом в голосе произносят его имя? Наука… –
Я заглянула в его глаза. Цвет фиалок, немногие из Перворожденных могут похвалиться таким редким оттенком. И глазам куда сложнее лгать, чем словам или жестам.
Во взгляде арквена Керуана осколками Вечного Льда застыли боль, злость… и решимость. Прежде я еще могла на что-то надеяться, верить – но сейчас места для сомнений не осталось. Он выбрал путь и пройдет по нему до конца.
Именно это и хотел показать мне Кемминг, умело дергая за нити разговора. Ему нужен свидетель… надежный свидетель, которому поверят даже в Лесу.
…если что-то в их плане все-таки пойдет не так. В противном случае я буду лишним – и опасным – свидетелем.
– Нет, – прошептала я, – мне – не смешно.
За моей спиной раздались торопливые шаги, громко хлопнула дверь.
– Ваш виски, сэр! – молодой паренек в черных матросских штанах и пыльной коричневой куртке выставил на столик пузатую бутылку и граненый стакан с белым крошевом. – Простите, что так долго… эти, из отряда Рыжего Барни, опустошили весь бар, пришлось в погреб лезть.
– Рановато начали праздновать! – хмурясь, произнес командор. – Дел еще – начать и кончить. Передай старшим отрядов, что я спущусь к ним через… – Кемминг покосился на башню напольных часов справа от окна, – двадцать минут. И вот еще что – пусть Одноглазый со своим братцем поднимутся сюда. У нас тут, – командор усмехнулся, – новые постояльцы, надо бы расселить их по номерам.
Глава 22
В которой инспектор Грин получает благословение.
Шаги были слышны уже давно, но лишь в очередной раз вынырнув из обморочного забытья, я осознала их реальность. Кто-то шел по коридору, шаркая и бормоча что-то себе под нос. Вот он остановился напротив моей двери, зазвенел ключами на связке. Замок провернулся с противным тянущим скрежетом, тюремщик выругался, пинком распахнул дверь и шагнул через порог – темный расплывающийся силуэт на ослепительно-ярком пятне. Вонь гнилой соломы и рыбно-бобовой похлебки с перцем сработала ничуть не хуже нюхательной соли, я вскинула голову…
…а вошедший рухнул на колени, широко раскрыв рот и отчаянно скребя пальцами по горлу. Но тонкая удавка уже глубоко ушла в складки кожи, судорожные попытки зацепить ее лишь добавляли на шее кровавые полоски. Еще несколько секунд и тюремщик обмяк, свесив голову набок.
– Вы в порядке?
– Относительно, – я попыталась улыбнуться. – Не думала, что когда-нибудь скажу такое аранийскому егерю… но я безумно рада видеть вас, капитан Винкль.
– А уж я как рад, мисс.
Осторожно уложив тюремщика на пол, егерь подошел ко мне, выдернул из-за пояса кинжал. Широкое лезвие тускло сверкнуло и отблеск заставил мое сердце дрогнуть. Что, если он – очередной предатель?!