Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы
Шрифт:
Кое в чем отец переоценил ракеты, не смогли они полностью заменить ни самолеты, ни зенитные пушки. Правда, тут он не оказался в одиночестве. Американские специалисты, как бы подслушав его, упразднили зенитную артиллерию, возложив решение всех задач противовоздушной обороны на ракеты. Все шло хорошо, пока не появился реальный противник. Грянула война во Вьетнаме, и срочно пришлось выкупать обратно проданные западным немцам зенитные пушки. За низколетящими истребителями-бомбардировщиками зенитные ракеты просто не успевали угнаться.
В начале 1950-х годов отец ощущал себя учеником. Он не представлял себе современного вооружения. Но он хотел научиться, стал посещать одно конструкторское
Поднабравшись знаний, отец обнаружил, что, зная много, не представляет себе цельной картины: что же такое современная армия. И еще одно открытие… Оно просто ужаснуло отца. Он обнаружил, что знает много больше военачальников, которым в случае войны новую технику предстояло пустить в дело.
Чтобы получить доступ к атомному или ракетному оружию, требовалось еще одно, дополнительное разрешение. Получали допуск единицы.
Отец сетовал: даже он, член Президиума ЦК, впервые познакомился с фильмом о боевом применении крылатой ракеты «Комета» лишь благодаря случайной прихоти Сталина. Это произошло в самом начале 1950-х, а вот недавно, уже в 1955 году, он во время посещения Севастополя спросил капитана первого ранга, командира крейсера, как тот собирается воевать с противником, оснащенным подобным оружием. Командир растерялся. Он ничего не ответил, к таким тайнам офицеров просто не подпускали. Отец стал копать глубже. Оказалось, большинство командующих военными округами ракет вообще не видели. О секретарях ЦК республик и обкомов и говорить нечего. В их регионах производилось новейшее оружие, но они не имели к нему допуска. Почти такая же картина наблюдалась и в центральном аппарате Министерства обороны. Отец схватился за голову. Он собрал совещание руководителей Министерства обороны и оборонных отраслей промышленности. Вопрос стоял один: как в сжатые сроки ознакомить армию с современными средствами ведения войны. Обучить обращению с ними и противоборству им.
Ожидать, когда новинки поступят в строевые части, отец считал делом долгим. К тому времени оружие уже начнет устаревать. Знакомиться с последними достижениями следует на подходе, когда к производству только приступают. Начать решили с головы.
Отец предложил устроить демонстрацию наших успехов в военной области. Показывать новинки решили не на плацу, а в деле: с боевыми стрельбами, пусками ракет. Местом показа определили ракетный полигон в Капустином Яру. Пропустить через эту школу современных военных знаний предполагалось весь генералитет, имеющих отношение к оборонным делам представителей государственной и партийной власти.
Малиновский на подготовку запросил пару месяцев. Назначили срок: июль 1958 года. Команда по инстанциям спускалась вниз, обрастая на каждой ступени все более грозными прилагательными. Наконец приказ достиг полигона, и началась кутерьма. Столь высоких гостей здесь предстояло принимать впервые.
Разделили по тематике испытательные площадки, назначили старших: один — от промышленности, другой — от военных. Неожиданно встал вопрос: кому докладывать? Победили военные. Полковники и капитаны первого ранга зубрили тексты, то и дело бегая на гражданскую половину за консультациями.
Лихорадка трясла не только полигон. Главные конструкторы спешно готовили экспонаты, отправляли эшелоны с оборудованием, ракетами, ядерными зарядами, снарядами, пушками. Чего только не везли. С каждой новинкой следовала бригада специалистов. Такого нашествия полигон не испытывал за всю историю своего существования.
Репетиция следовала за репетицией. Начальник полигона генерал-полковник Вознюк со своим штабом, изображая высоких гостей, в который раз выслушивал доклады. После его ухода
Когда над многокилометровой бетонкой, соединяющей железнодорожную станцию и аэродром с разбросанными по степи площадками, вставали облака пыли — полк охраны мел ее вениками, сделанными из той же полыни, — мы знали: прибывает министр обороны или его заместитель.
Не обошлось и без ЧП. Помню, как нашу морскую площадку инспектировал главный маршал артиллерии Неделин. Накануне его визита прошел единственный за лето дождь. Неподалеку от ворот образовалась лужа. ЗИМ маршала, объезжавшего свое хозяйство, остановился как раз около нее. Вышедший из машины Неделин просто уперся в лужу. С его лица медленно сползла улыбка, оно сделалось жестким. Секунду он колебался, а затем скомандовал, не обращаясь ни к кому конкретно: «Лопату». Окружавшие маршала офицеры заметались, обстановку разрядил начальник охраны площадки капитан Собакин. Он один знал, где хранится инвентарь. Через несколько секунд Собакин подбежал к Неделину. Маршал небрежно взял лопату, секунду примеривался, а затем, не оглядываясь на свиту, подошел к луже и начал ее яростно вычерпывать. Сопровождающие, не шевелясь, наблюдали за происходящим. Спектакль продолжался пару минут. Покончив с лужей, Неделин так же молча отдал лопату Собакину, вернулся к машине и, взгромоздившись на заднее сиденье, коротко бросил водителю: «На аэродром». Осматривать экспонаты он не стал. В тот же день маршал улетел в Москву, а у начальника полигона генерала Вознюка ночью случился инфаркт.
Когда наконец все пришло в надлежащий порядок, поступила команда: мероприятие переносится на начало осени. Экспонаты зачехлили брезентом, штатских распустили по домам.
Показ состоялся 8–9 сентября, военные присвоили ему кодовое наименование «Тополь». Я встречал отца на аэродроме на правах хозяина. Поздоровавшись со всеми, отец поманил меня за собой. В машине мне едва досталось место. Отец сел впереди, а на задние сиденья ЗИСа втиснулись Кириченко, Малиновский, Брежнев, Кириленко. Я примостился на откидном диванчике.
Для размещения отца и других важных начальников в полигонный тупик, поближе к испытательным площадкам, пригнали два салон-вагона. Именно туда сейчас направлялся отец. Я жил на своей площадке. Так что к отцу я ехал в гости.
Предназначенный отцу вагон встретил нас прохладой. Работал кондиционер, по тем временам большая редкость.
Отец не любил отдыхать с дороги. На здоровье он не жаловался. И сейчас, едва умывшись, он прошел в салон, оборудованный для совещания. Там уже собрались все участники: и военные, и гражданские. О плане проведения учений, так официально назывался показ, предстояло доложить Малиновскому. На стенах висели плакаты: схема полигона, таблицы с боевыми характеристиками ракет, самолетов и другого вооружения. В салоне горел свет, все окна закрывали плотные шторы. И это несмотря на то, что подойти к тщательно охраняемому вагону не стоило и пытаться.
После доклада Малиновского заговорили все разом. Присутствующие, особенно штатские, норовили блеснуть знаниями в области ракет. Порой удачно, но чаще невпопад. Наконец мы с отцом остались вдвоем. Отец хотел отдохнуть, а еще требовалось прочитать вечернюю почту. Когда я уже уходил, он попросил, если можно, отыскать информацию о шахтах, которую я показывал ему в Москве. Я кивнул, она у меня с собой. Предусмотрительно, собираясь в командировку, я бросил бюллетень в чемодан. Зная отца, я не сомневался, что он при первом удобном случае вернется к шахтам.