Никогда не было, но вот опять. Попал 4
Шрифт:
Призрак мировой славы вскружил головы провинциальных красавиц, и они принялись горячо между собой обсуждать это гипотетическое событие. Я же потихоньку ретировался в кабинет к Сергею Петровичу, где и отдохнул душой, рассматривая чертежи улучшенного магнето для нового самолётного двигателя.
После нового года, когда самолёты второй модели были готовы к испытаниям, нарисовал в нескольких проекциях самолёт третьего поколения. Будь здесь ещё один попаденец он бы без труда опознал знаменитый ПО-2 «кукурузник». Конечно нехорошо обкрадывать гениального конструктора, но Николай Николаевич Поликарпов ещё даже не родился.
Проставив на рисунке примерные размеры будущего шедевра авиастроения, я уже по сложившейся традиции собрал всех моих конструкторов и летчиков, показал им свои рисунки и предложил к весне забабахать пару опытных, опытовых, конечно, опытовых (пришлось поправиться мне) образцов.
– Если у нас получится приемлемая машинка, будем строить под неё завод, – возвестил я.
– И кому же ты собрался продавать эти самолёты? – задал законный вопрос Хрунов.
– Прежде всего, я надеюсь убедить наших генералов в необходимости иметь Военно-воздушный флот. Но этот самолёт может иметь и вполне гражданское применение. Вот, например ты Фрол Никитич, неужели откажешься приобрести парочку таких самолётов для обслуживания твоих приисков.
– Я то не откажусь, но остальные куда девать будем? – упорствовал Хрунов.
– Давай-те для начала хотя бы парочку сделаем. Посмотрим на что этот самолёт будет способен. Да и если государство не подключится, много самолётов мы при всём нашем старании не сделаем.
– Ты же был на приёме у Его Величества. Разве ты не говорил с ним о самолётах? – задал вопрос Тесслер.
– Говорил, - ответил я.
– И получил обещание, что при определённых условиях мы получим полную государственную поддержку. Но она будет в лучшем случае через год, а то и позже. К этому времени мы должны иметь испытанный образец машины. Деньги на это есть.
– Тогда о чём спорить. Будем делать! – воскликнул Ярошенко, которого молодёжь дружно поддержала.
– Тогда для начала нужно изготовить уменьшенную модель и продуть её в аэродинамической трубе, которую уже Семён Аркадьевич заканчивает. Владимир, Иван, займётесь?
– Сделаем! – подтвердили Ярошенко с Гехтом.
– Владимир, завод ваш на днях закроют, можем мы мастерскую вашу как-нибудь арендовать? – спросил я.
– Да можно, наверное, - пожал тот плечами.
– Хорошо! Я встречусь с господином Журиным и постараюсь с ним договориться. И господа, нам нужны более-менее квалифицированные работники. Поэтому просьба, если кого-то знаете, приводите.
Надо сказать, что с закрытием сереброплавильного завода кой-какой контингент освободился и я чуть ли не каждый день принимал на работу мастеровых. Конечно, нужные специалисты приходили устраиваться довольно редко, но я брал тех, кто, на мой взгляд, сможет чему либо научиться. Желание учиться стимулировал повышением зарплаты, а те кто учиться не хотели или не могли, работали на простых работах. Пьяниц и лодырей выгонял беспощадно, за что меня пару раз попытались побить, но револьверный выстрел под ноги, как правило, отрезвлял
В общем худо-бедно к маю два «опытовых» кукурузника были готовы. Конечно, до У-2 образца 1928 года ему было далеко, но летал он вполне пристойно и выглядел крепким самолётом, а не хлипкой этажеркой. К тому же я надеялся, что следующая модель будет у нас более совершенной. Удалось добиться самого главного, на мой взгляд, свойства - при отпущенном штурвале самолёт сам выравнивался и летел по прямой.
Деньги на эксперименты пока у меня были. Купцы наши, Кузьма с Митькой прибыли в Барнаул последним пароходом с хорошей прибылью, из которой мне причиталась изрядная сумма. Да и здесь предприятия, куда я постарался влезть начали приносить доход. Вот только всё это требовало внимания и времени, которых катастрофически не хватало.
Я не один раз пожалел, что меня покинула Сара-Серафима. Вот на кого я бы смог скинуть общее руководство Барнаульскими делами. Однажды, когда мне пришлось срочно разруливать очередную проблему с моими партнёрами по бизнесу, я решил всё таки поговорить с бывшей любовницей на предмет поработать на меня в качестве руководителя всеми моими Барнаульскими активами. Через Илью попросил встретиться.
На встречу, Сара явилась с мужем - Бусыгиным Павлом Никодимовичем, мужчиной обстоятельным и в меру бородатым. Когда я озвучил свои предложения, супруги переглянулись и Бусыгин спросил:
– А что сам?
– Слишком много времени на это приходиться тратить, на главное моё дело мало времени остаётся.
– Это на твои леталки что ли? – пренебрежительно бросил Бусыгин.
– Ну, кроме «леталок» ещё кое-что есть, что тоже времени требует, - неопределённо сказал я.
– Что Серафима будет с этого иметь? – взял, наконец «быка за рога» Бусыгин.
– Хорошее жалованье или доля в бизнесе, - возвестил я.
– Что ещё за «бизнес» такой? – не понял Бусыгин.
– Бизнес по-английски «дело». То есть Серафима Исааковна будет совладелицей с некоторым процентом, - постарался разъяснить я.
– Тогда жалованье и долю! – продемонстрировал купеческую хватку новоявленный супруг Сары-Серафимы.
– Понятно! – тоскливо произнёс я. Придется торговаться. Очень уж хроноаборигены это дело любили.
Выручила Сара. Она с лёгкой улыбкой наблюдала за нами и не вмешивалась до поры.
– Павлуша! – произнесла она бархатным голосом и легонько коснулась руки мужа. Тот как-то сразу обмяк и замолчал.
«Однако! Да она из мужика верёвки вьёт»! – изумился я.
– Я согласна Алексей Софронович, работать пока на прежних условиях, но у меня есть предложение.
– Предложение? И что за предложение?
– несколько напрягся я.
– Надо учредить собственный банк! – выдала Сара.
– Банк? – удивился я.
– Да, банк! Банка в Барнауле нет, поэтому расчёты вести не слишком удобно. А после отмены кабинетских ограничений банк просто необходим. И тот, кто первым его учредит, получит изрядные преференции, - удивила меня своими познаниями в финансовой сфере Сара.
– Неожиданно! – произнёс я. – В принципе я не против, только в банковском деле я ничего не смыслю.