Никогда не было, но вот опять. Попал 4
Шрифт:
– И не надо! Будешь соучредителем, а понимающего человека найдём, - уверенно заявила Сара.
Ну, кто бы сомневался! Только вот я то им зачем? Неужели у них без меня денег не хватает?
– ничего не придумав, решил спросить напрямую:
– А кроме меня ещё кто учредителем будет?
– Павел Никодимович и я, - не задумываясь, ответила Сара.
– Тогда я вам зачем? Неужели денег не хватает?
– Денег хватает, но без тебя нас будут долго мариновать, а могут и вообще не позволить банк учредить.
– А со мной значит, мариновать не будут? – удивился я.
– Не будут! –
– Вот как! И почему же?
– Да весь Барнаул знает, что ты с царём разговаривал, а потом завод закрыли. Да тебя теперь все городские чиновники боятся. И потом, ты теперь дворянин, а дворянам да ещё с деньгами все дороги открыты!
– заявила Сара.
Вот чёрт! Я за хлопотами и позабыл, что теперь я не простой обыватель, которого можно было послать по дальнему маршруту, а шишка на ровном месте, да к тому же самим самодержцем обласканная. Но считать меня первопричиной закрытия сереброплавильного завода это уже перебор. И ведь ничего не докажешь. Недаром даже главный чиновник в Алтайском горном округе Журин Николай Иванович разговаривал со мной вполне уважительно и на аренду механической мастерской сереброплавильного завода дал добро. Я даже немного возгордился тогда своим умением договариваться, а оно вот как оказалось. Да и чёрт с ними.
– Хорошо я согласен быть соучредителем барнаульского банка, если все бюрократические хлопоты вы возьмёте на себя, - объявил я после некоторого раздумья и добавил на всякий случай. – Только вы, Серафима Исааковна, предупредите будущего директора банка, что я очень разозлюсь, если узнаю о попытке как-то меня нагреть.
В подтверждении этих слов я пристально посмотрел на бывшую любовницу своим фирменным взглядом. Сара побледнела и схватила мужа за руку. Тот удивлённо на неё глянул и, нахмурившись, перевёл взгляд на меня. Но я уже был сама доброжелательность.
– Значит, договорились! – заключил я.
Видимо Саре замужем стало скучно, и она охотно освободила меня от изрядной части дел. Занялась также и банком. Бусыгин же выкупил домишко в Конюшенном переулке, развалил его и стал строить каменное здание будущего банка. Ну и флаг им в руки!
Весной первым пароходом в Барнаул заявились Савватеевна и Екатерина Балашова. Явились они в ослепительном блеске последней столичной моды, чем сильно озадачили местных дам и особенно их мужей. Правда, Катька не долго троллила барнаульских дам своими столичными нарядами. Увидев наш «кукурузник», она быстренько переоделась и начала осваивать новую машину.
А узнав, что в нашем родном селе Сосновка, мы по требованию деда устроили взлётно-посадочную полосу, то потребовала разрешения слетать туда. Отказать Катьке я не мог, да и не хотел, только дал в сопровождение Архипку, чтобы всемирно известная пилотесса не заблудилась в алтайской тайге. Отправились пилоты на двух «кукурузниках» набитых различными подарками для многочисленной родни.
Назад они вернулись через три дня, тоже вполне загруженные теперь уже ответными подарками, а Катька привезла свою двенадцатилетнюю сестру Верку. На мой вопрос, а что же она забыла про старших сестёр, ответила.
– Ну их! Эти кобылы замуж выходят. Невтерпёж им. А Верке учиться надо.
Еще
Когда весь ажиотаж по поводу появления особы царских кровей схлынул и высокий гость отдохнул, я был через неизменного Игната Степановича вызван к Карлу Оттовичу Граббе, который сообщил, что меня желает увидеть Его Высочество.
В назначенный час я был препровождён в комнату, где за столом сидел и читал какие-то бумаги Георгий. Зайдя, я почтительно поздоровался.
– Да ладно тебе! – вдруг сказал тот. – Давай без чинов.
– Как скажешь, Георгий Александрович!
– легко согласился я. И добавил:
– Надеюсь, ты здесь, не только из-за Екатерины Балашовой!
Георгий слегка поморщился, но, решив, придерживаться взятого тона ответил:
– Не только! Отец просил, чтобы ты рассказал мне всё, что рассказывал ему. Ну и велел самолёты твои посмотреть.
Расспрашивать о здоровье царя я не стал. Савватеевна уже рассказала, что подлечила царя. Мол, ещё лет десяток поцарствует Александр Александрович, а там снова можно подлечить.
– Насчёт Военно-воздушного флота Его Величество никаких решений не принял? – поинтересовался я.
– Генералы наши в самолётах не видят нужды. Вот отец и послал меня разобраться, ну пятерых офицеров разрешил взять, чтобы летать научились.
– Генералы всегда готовятся к прошедшей войне, - высказал я сентенцию, набившую оскомину в моем мире. – А самолеты оружие войны будущего и нам надо это доказать.
Потом я поведал Георгию свою историю и немного историю моего мира. Слушал он меня, буквально открыв рот. В конце, когда я собирался распрощаться, он вдруг спросил:
– Екатерина Васильевна на меня сильно сердится?
– Екатерина Васильевна? – не сразу понял я о ком речь. – Катька что ли? Даже не знаю, не спрашивал. А что там у вас произошло.
– Да я ей запретил с парашютом прыгать, а она рассердилась. Жаль, я не могу на ней жениться! – посетовал Георгий.
– Почему не можешь? Вон предок твой Пётр Великий на Марте Скавронской женился и царицей её сделал и никто даже не пикнул, а Катька получше той чухонки будет.
– То Пётр Первый... – протянул высочество.
– А ты стань Георгием Первым и тоже всех своих бояр да князей к единому знаменателю приведи, чтоб отечеству служили и не пищали!
Георгий с изумлением на меня уставился. Я ухмыльнулся и сказал:
– Поговорим ещё с тобой на эту тему. А завтра приезжайте на аэродром, будем из вас лётчиков делать.
Они стояли передо мной, молодцевато расправив плечи и держа руки на эфесах своих сабель. Лишь Великий князь Георгий Александрович был во флотском мундире и с кортиком на боку. Я смотрел на молодые усатые лица будущих первых пилотов Воздушного флота России и думал, что вот он исторический момент и впору произнести пафосную речь, но как-то не получалось у меня настроится на высокий слог. Решив, что всё таки надо соответствовать начал: