Никогда не говори мне «нет». Книга 3
Шрифт:
Пока Вера лежала, уставшая, на диване, Александр вышел из комнаты, вернулся в куртке, остановился на пороге.
– Думаю, тебе нужно найти парня, чтобы не быть такой… голодной… И я поговорю с сыном, – спокойно и отрывисто говорит он.
Вера вскакивает с дивана, натягивая на ходу халат:
– Александр, вы… ты, подожди, я хотела сказать, не уходи так быстро, я хотела поговорить, Александр! – быстро лепечет она, с упоением пробуя на вкус его имя и обращение «ты».
– Не стоит ничего говорить. Я дал тебе то, что ты хотела. Продолжения не будет, – говорит он ледяным тоном, – Я захлопну
Он выходит из квартиры, оставив Верочку в полном смятении.
Постучав в дверь и получив разрешение, Александр зашёл в комнату сына. Артём, проговорив «я перезвоню», быстро отключает телефон.
– Ты не хочешь поехать с нами всей семьёй в фитнес-клуб? – спрашивает отец у Тёмы, подкатывая компьютерное кресло ближе к дивану, на котором развалился Артём.
– Что-то не хочется, – лениво бормочет сын, – Я после вчерашнего не отосплюсь никак.
– А если я скажу, что у тебя есть шанс быть избитым отцом, дядей Максимом и, может быть, Артуром?
– Не понял?
– Ты же хотел, чтобы тебе показали несколько приёмов, потренировали. Там прекрасный спортзал, у нас будет возможность воспользоваться тобой, как грушей. Боишься?
– Нет! Конечно, еду! Просто ты сказал «едем всей семьёй», я не понял: мама и Миша тоже в спортзале будут?
– Зачем же? Мама там встречается с подругой, а Миша хочет в боулинг поиграть.
– А, понятно! Сейчас соберусь.
– Артём, я разговаривал сегодня с Верой Ивановной – тон отца вдруг меняется на более официальный.
Почувствовав это, Артём убирает раскованную позу, усевшись на диване прямо, опускает голову.
– Она тебе всё рассказала, да? – по его лицу пробегает тень, он мрачнеет.
– Более-менее. Хотелось бы услышать от тебя.
– Ну да, она мне нравится. Она такая вся, я даже не могу сказать, какая.
– Не говори, я понимаю, какая.
– Ты сейчас скажешь, что она намного старше, что она не для меня, что я не могу к ней ничего испытывать…
– Нет, не скажу. Но она действительно не для тебя. И дело не в том, что она старше. Как бы ты ни старался, ты пока не сможешь ей дать то, что ей нужно. А тебе она не даст ничего, кроме разочарования, поверь. У неё несколько другие потребности.
– Она что, лесбиянка? – в ужасе говорит Артём.
– Нет, но не совсем обычная.
– Это что, она тебе рассказала? – удивлённо восклицает Тёма.
– Не всё, о многом можно догадаться, имея жизненный опыт. У тебя этого опыта нет, поэтому лучше тебе побороть свои чувства к ней. Я понимаю, это непросто. Если хочешь, мы найдём другого преподавателя.
– Нет, не нужно. Я должен сам справиться с ситуацией, а не бежать от неё, – угрюмо бормочет сын.
– Хорошо. Я очень надеюсь, что справишься ты достойно. А теперь иди собираться. Не забудь кроссовки, – Александру хочется облегчённо вздохнуть, но что-то подсказывает: ещё рано.
Через три дня в обеденный перерыв у Александра раздаётся телефонный звонок. Имя не определилось, но он помнит номер.
– Александр, это Вера. Не бросай… те… трубку, мне нужно поговорить, – скороговоркой, запинаясь, выдаёт она.
– Не в моих правилах сбрасывать звонок, если я взял телефон.
– У меня к вам просьба. Мне нужны деньги. Срочно. Ты не мог бы мне одолжить?
– Сколько?
– Э… это не маленькая сумма, и я не могу обратиться к подругам или коллегам, у них точно нет. Родители тоже не помогут.
– Я спросил, сколько, – грубо перебивает её Александр.
– Две… тысячи… долларов. У меня проблемы,… двое учеников…
– Диктуй номер карты, – снова перебивает он.
– Что?
– Мне нужен номер твоей банковской карты, чтобы я мог перекинуть туда деньги.
– Э… у меня нет банковской карты. Мне нужны наличные, – жалобно говорит Верочка.
– Врёшь. Как я понял, тебе нужно поговорить, и без этого никак.
– Ты сможешь приехать? – быстро и напряжённо спрашивает она.
– После работы, часа в четыре, я заеду.
В половине пятого вечера Вера открыла дверь. Она снова была в каком-то неимоверно коротком то ли халатике, то ли тунике, считая, наверное, что такие длинные и красивые ноги нельзя прятать. Губы Александра кривятся в сдержанной усмешке. Не ожидая приглашения, он проходит в гостиную, где был в прошлый раз. На журнальном столике стоит бутылка вина, бокалы и фрукты. Усаживается на диван, на то же место. Бросает рядом с бутылкой пачку долларов. Бесстрастное лицо напоминает маску. Вера изо всех сил старается сохранить невозмутимость, напряжённо улыбается, усаживается в кресло напротив. Как и в прошлый раз.
– Спасибо, – тихо говорит она, кивая на деньги, – У меня внезапно ушли двое учеников. Одна переехала с родителями, другие не объяснили причин. Дело в том, что эта квартира куплена в ипотеку, платёж немаленький, поэтому приходится заниматься частными уроками. А тут чувствую, что не вытягиваю. Я верну долг. Или отработаю. Если можно, пусть это будет предоплата за обучение Артёма. Или… или он не будет заниматься у меня? – она бросает на Александра быстрый панический взгляд.
– Нет, пока он будет с тобой заниматься. Я разговаривал с сыном. Он обещал умерить свой пыл. Только не провоцируй его, ради Бога! Хотя бы оденься как учительница. Ты же заканчивала педагогический, изучала психологию подростков, знаешь, какой ураган бушует в них в этом возрасте. Но если он или ты не справитесь, тогда будем думать о новом педагоге.
– Не нужно, – быстро говорит она, – Всё будет хорошо… Александр, я думала о тебе… – вдруг добавляет она, глядя ему в глаза.
– Не могу похвастать тем же.
– Я просто схожу с ума все эти дни, – продолжает она, не желая замечать иронии, – Ты не выходишь у меня из головы, мне жизненно необходимо было снова увидеть тебя.
– Идея с деньгами очень оригинальна, – едко замечает он.
Вера отводит глаза, не выдержав тяжёлого взгляда.
– Ну да… У меня есть и карта, и счёт в банке. Но не в этом дело. Я должна тебя увидеть, чтобы сказать… Ты для меня как наркотик, меня тянет к тебе, я хочу тебя. Я понимаю, у тебя семья. Но я не напрашиваюсь в жёны. Я хочу быть просто любимой женщиной, любовницей. Мы могли бы встречаться так часто, как ты захочешь, я ничего не потребую от тебя, кроме встреч. Я ведь нравлюсь тебе, я поняла это, – голос её, сначала решительный, дрогнул на последней фразе.