Никогда не говори мне «нет». Книга 4
Шрифт:
– Да, это в духе Надиры: ничего не объяснять. Как ты вообще могла согласиться ехать в эту варварскую страну?
– Как? Познакомилась с Рустамом, влюбилась. Я когда выходила за него замуж, даже не знала, откуда он. Говорил, из Средней Азии, а я не уточняла. Да если бы и знала, для меня это не имело значения. Вообще, я думала, мы будем жить и работать в Белгороде. Мы ехали сюда повидаться с родителями, по крайне мере, я так думала. А вышло так, что остались навсегда. И я оказалась неподходящей женой и невесткой, – заканчиваю свой грустный рассказ, удивляясь, что откровенничаю с совершенно незнакомым человеком.
– Ну
– А тут я испортила своим присутствием все планы. Я поняла это давно, но старалась изо всех сил соответствовать требованиям, потому что любила его.
– А сейчас?
– Сейчас нет,… он поступил со мной так… это невозможно простить и понять. Я надеялась на его защиту, а он отвернулся от меня, полностью поручив своей матери. Мне кажется, именно она решает всё в их семье. Она решила, что я не подхожу Рустаму и захотела от меня избавиться.
– Ты права. Характер Рустама не предполагает решительных поступков. Он сделает так, как скажет Надира.
Тут до меня доходит абсурдность происходящего: я вспыхиваю, поспешно оправдываюсь:
– Прости! Я совсем забыла, что говорю о твоей семье и о твоей матери! Извини, если оскорбляю твои чувства.
– Да ладно! Я всё понимаю. И, к тому же это моя семья только на десять процентов. Я не поддерживаю с ними тесную связь. И не понимаю многих условностей, в которых они живут, просто отношусь с уважением… Так! – вдруг командует он, – Полчаса привала закончены. Идём! До темноты нам нужно пройти ещё километров пять, а потом устроим большой отдых.
– Нам и ночевать придётся в горах?
– А ты видишь где-нибудь поблизости гостиницу?
– Нет.
– Вот и я о том же.
– Можно ещё вопрос?
– Хорошо, только последний. В пути не разговаривать.
– Тогда два!
– Задавай.
– Как тебя зовут?
– Не понял. Тебе что, даже имя моё не сказали?
– Нет. Тебя называли как-то странно, Дан. Но я подумала, что это не похоже на имя и теперь не знаю, как к тебе обращаться.
– Это и есть моё имя, только сокращённо. Данила. Данила Глебов к вашим услугам, Дарья.
– Спасибо.
– За что?
– Что называешь меня моим настоящим именем. Там меня все называли Дарига.
– Не за что, – говорит он и выжидающе на меня смотрит, я не понимаю.
– Что?
– Ты сказала, у тебя два вопроса.
– А! Почему нельзя говорить в пути?
– Во-первых, это сбивает дыхание и расходует силы, а их нужно беречь, во-вторых, за твоей болтовнёй я могу пропустить тех, кто на нас охотится. Ясно? Тогда идём.
Под вечер мы выходим к руслу реки. На берегу есть какая-то растительность, от того немного легче и приятней глазу, после бесконечных скал и камней, поросших выгоревшей травой. Данила объявляет, что здесь мы устроим ночлег, распаковывает свою сумку и, достав какие-то приборы, исчезает в зарослях. Мне предлагает подойти к реке, чтобы освежиться. Река широкая и быстрая, берег усеян камнями. Я зачерпываю ладонями ледниковую воду и с наслаждением пью, не могу остановиться. Утолив жажду, возникает следующее естественное желание: смыть с себя пот и
– И что это значит?
– Упала. Случайно.
– Ты сегодня целый день падаешь! Переодевайся, иначе скоро будешь стучать зубами. Ночью прохладно.
– Мне не во что. Ты же знаешь, мои вещи остались в машине.
– Знаю, – он подаёт мне свою куртку, – Посидишь в этом, пока высохнет.
Я беру куртку, он отворачивается и снова бесшумно исчезает в лесу. Снимаю платье, закутываюсь в куртку, она мне почти до колен, развешиваю платье на ветках, усаживаюсь под деревом.
Данила возвращается с хворостом, минута, и вот меня уже согревает костёр. Он укладывает рядом со мной ветки:
– Я снова ненадолго исчезну, следи за огнём.
Киваю головой. Его куртка такая уютная – мягкая и приятно пахнет. Я ложусь на землю рядом с костром, пламя завораживает и успокаивает, натруженные мышцы ног почти не ноют, в голове туман, глаза слипаются. Не замечаю, как засыпаю.
– Даша!
Он будит меня, коснувшись плеча. Быстро сажусь. Кажется, глаза закрылись только что, но сейчас темно, значит, проспала довольно долго. Костер! Забыла! Но костёр весело пылает, правда, немного в другом месте.
– Прости, не уследила, – говорю я, глядя на чёрные головешки рядом с собой.
– Ничего, ты просто устала. Я передвинул огонь. Не хотелось будить тебя, но пора ужинать.
– У нас есть что ужинать? Ты же говорил, что продукты остались в машине!
– Но это не повод голодать, – он протягивает мне палочку с нанизанными кусками жареного мяса и что-то типа сухого печенья. – Соль и крекеры были в сумке, а мясо можно раздобыть практически везде.
Я понимаю, насколько голодна. Набрасываюсь на предложенную еду. Мясо несколько странного вкуса, напоминает грудку курицы. Но откуда тут курица? Насытившись, пытаюсь выяснить:
– А что мы ели?
– Невкусно?
– Вкусно. Просто интересно. Оно летало, бегало или прыгало?
– Ты уверена, что хочешь это знать? Обратной реакции не будет?
– Не будет, всё хорошо. Мне здесь довелось познакомиться с довольно-таки экзотическими блюдами. Пережила.
– Хорошо, отвечу. Оно ползало.
Смотрю на него широко открытыми глазами, прикрыв рукой рот. Он внимательно глядит на меня. Обратной реакции нет. Выдыхаю. Нужно сменить тему разговора:
– Моё платье, наверное, высохло. Я переоденусь и верну куртку.
Поспешно встаю; спрятавшись за деревом, надеваю платье, возвращаюсь в круг света от костра, сажусь рядом, протягиваю куртку.
– Оставь, ночь холодная, укроешься. У тебя было что-то ценное в сумке?
– Там была твоя шкатулка.
– Моя шкатулка? Что это значит?
– Помнишь, утром Надира дала тебе шкатулку. Там было много золотых украшений.
– Ты жалеешь о побрякушках?
– Почему я должна жалеть? Их же тебе дали. Как дополнение ко мне, плата за меня, или приданое, ну, я не знаю. Знаю только, что они должны принадлежать тебе.