Никогда не кончится июнь
Шрифт:
«Тот… в тельняшке…» — ахнула я.
Это был тот самый толстяк, который обрезал мои волосы!..
Его спокойное лицо с каким-то мертвым, неподвижным выражением, совсем не похожим на то, с которым он, вульгарно хохоча, развалился тогда за столом, на миг мелькнуло передо мною, и тут же, не замедляя шага, он проследовал куда-то в глубину двора и потерялся во мраке.
— За ним! — вполголоса скомандовала я.
Степа быстро развернул «пятерку».
И вовремя —
662.
— Откуда он тут взялся? — поразилась я.
«Фиат» вырулил на дорожку и быстро поехал вперед.
Степа, не отвечая, двинулся за ним.
Идущая впереди машина выехала из тупика Музейщиков и уверенно повернула в сторону центра.
— Во! — удивился Степа, разворачиваясь вслед за «Фиатом».
Не упуская его из виду, нам пришлось ехать по центру города довольно долго.
— Угловая… Менделеева… Школьная аллея… Центральная… — бормотала я названия улиц, которые мы проезжали.
Странно… Едет по центру. Может, он и не в «Лабиринт» вовсе?..
Однако, проехав центр, Чекнецкий вдруг свернул на какую-то глухую улицу.
Заметив, что мое бормотание прервалось, Степа спросил:
— Что за улица?
— Не знаю… — медленно произнесла я.
Незнакомая улица вскоре кончилась, «Фиат» вновь куда-то свернул и некоторое время ехал прямо. В какой-то момент машина вдруг запетляла туда-сюда, и Степа еле-еле успевал за ней поворачивать.
Городские фонари стали попадаться все реже и, наконец, свет их окончательно оборвался. За окном наступила полная темнота, а черная иномарка все мчалась и мчалась вперед.
Мы следили за Олегом Чекнецким уже около сорока минут. Но казалось, что погоня длится вечность.
Неожиданно машина остановилась. Степа едва успел затормозить.
— Стой! — чуть ли не в голос крикнула я, видя, как наша «пятерка» стремительно приближается к вставшему «Фиату».
Степа дернул руль и чудом не въехал в какое-то дерево.
Из его рта выскочило непечатное выражение.
— Тише, оратор! — цыкнула я.
И в эту секунду прямо передо мной выросло кафе «Лабиринт».
Я могла поклясться, что еще мгновение назад его здесь не было!
Но сейчас оно стояло перед нами — четыре нелепо наставленных друг на друга этажа, и рядом — тусклый фонарь, свет которого освещал небольшой порожек у входа.
Степа оцепенел.
— Откуда оно взялось?!. — прошептал он в изумлении.
Но то, что случилось дальше, привело нас в еще большее изумление.
Из «Фиата» начали выходить люди. Сначала один человек, какой-то тощий и вертлявый, за ним еще один, тоже худой, но повыше ростом, потом еще и еще…
Мы со Степой переглянулись.
— Ничего себе… — выдохнул он, когда из пустой машины вылез двенадцатый пассажир.
Последним вышел Чекнецкий. Он деловито запер машину, и вся процессия начала
Стройной группой они подошли ко входу и исчезли внутри.
Могильный холод обступил меня со всех сторон. Холод и… небытие.
Откуда эти ассоциации?.. Только что я видела тринадцать живых фигур. Они двигались… Они, по-моему, беседовали меж собой…
Но от этого факта почему-то стало еще страшнее.
Я заметила, что мой собрат по несчастью тоже не спешит выходить из уютной «пятерки».
Я поддалась его оцепенению, и мы еще пару минут не могли двинуться с места.
— Что-то мне не хочется идти туда… — признался, наконец, племянник из Астрахани.
— Тоже мне герой! — пристыдила я, чувствуя, как мой голос исказился до неузнаваемости.
— Жуткое место… — шепнул Степа очень тихо.
И он был прав.
Какой-то жутью веяло от этого мрачного здания. От этого окружающего холодного, сырого воздуха. От этой тяжелой, словно прибивающей к земле, темноты.
И от ощущения, что кафе выросло из-под земли, и что вокруг него…
Такое же чувство возникало у меня и раньше…
Что вокруг кафе ничего нет.
Нет, я не про здания, не про деревья или магазины… Я про то, что нет… ничего. Даже земли, на которую можно ступать. Даже воздуха, которым можно дышать… Там, сзади — провал… Черная пустота…
Нет… и пустоты там тоже нет…
— Что с тобой? — услышала я обеспокоенный голос Степы. — Ты так побледнела…
Я повернулась к нему и увидела, что на его лице нет ни кровинки. Такой цвет кожи бывает под синей лампой реанимации.
«Нет! Ощущению страха нельзя дать пустить корни!..» — пробился откуда-то слабый голос рассудка.
— Пошли, — решилась я и потянула парня за собой.
Тот вылез из машины, словно тряпичная кукла.
Кафе «Лабиринт» стояло перед нами — в окнах зажглись веселые разноцветные огни, и изнутри этого отчего-то внушающего ужас заведения послышался смех и какой-то шум.
— Весело… — произнес Степа таким голосом, как будто увидел смерть.
Как будто она подошла совсем близко…
Красивую, смеющуюся… В сверкающих нарядных одеждах…
Ледяную, беспощадную смерть.
Я подняла глаза на внезапно ставшее ярким здание. Вокруг — полная тьма, если не считать круга тусклого фонарного света у входа.
Иди же, иди сюда! — как будто позвало кафе.
Ласково… сладко…
Я не могу объяснить словами, что я чувствовала. Это был не просто страх — а какой-то звериный ужас. Чувство, которое присуще только животным или людям с очень обостренным чутьем. Которое гонит крыс с тонущего корабля.