Никогда не обманывай виконта
Шрифт:
– Ты что, не можешь вытряхнуть осколки?
– Да, это занятие утомительное, но меня больше заботит запах. – Камердинер слегка подтянул пальто к лицу, и его нос сразу дернулся. У старика обоняние как у собаки, он в состоянии унюхать запах через все крикетное поле.
– Какой, к черту, запах?
Слуга погрозил ему пальцем и поцокал языком.
– Еще и богохульство, сэр.
Саймон несколько раз глубоко вздохнул.
– Бейнс, сколько мне лет?
– Тридцать один.
– Но ты по-прежнему разговариваешь со мной так,
– Правда?
– Правда.
– Что ж, мужчина тридцати одного года должен понимать, что к хорошему, сшитому на заказ предмету одежды следует относиться с благоговением… как к драгоценной возлюбленной.
– Если ты найдешь предмет одежды, который сможет ласкать мои яй…
– Милорд!
Саймон скрестил руки на груди и заставил свое лицо принять серьезное выражение. Бейнс не уйдет, пока не выскажется до конца.
– Ну, говори.
Старик преувеличенно тяжело вздохнул.
– В течение всех этих лет от меня требовалось счищать с вашей одежды вино, кровь и многочисленные неизвестные мне жидкости, но я в замешательстве – как вам удалось испачкать лацканы пальто… – Бейнс снова принюхался, – скипидаром?
– Понятия не имею, о чем ты… – Он осекся, вновь вспомнив ту неизвестную совратительницу, схватившую его вчера ночью за лацканы. Да, от ее пальцев действительно пахло хвоей. Его ноздри раздулись. Как он мог забыть про запах? Хотя конечно, его же треснули по голове.
Саймон вскочил из-за стола.
– Для чего используется скипидар?
– Для чего он используется? – эхом повторил Бейнс.
– Да.
Камердинер моргнул.
– Думаю, чтобы полировать мебель.
Ладони женщины были мягкими, пальцы без мозолей. Нет, он сомневался, чтобы она занималась черной работой.
– Еще для чего?
Бейнс сжал ладонью подбородок. Его глаза вдруг оживились.
– Художники используют его, чтобы разводить краски и отмывать кисти.
Саймон щелкнул пальцами. Значит, дело в этом? Она рисует масляными красками? Он посмотрел на белую полоску кожи, оставшуюся на месте кольца. Может быть, оно не потеряно. Ей-богу, если он прав, эта зацепка дает ему капельку надежды, что он сумеет ее выследить. И вернуть свое кольцо. Саймон вышел из-за стола и сжал плечо камердинера.
– Бейнс, нудный ты старый козел, я готов расцеловать тебя!
Камердинер широко распахнул глаза и попятился.
– В этом нет никакой необходимости, милорд.
– Харрис! – позвал Саймон, возвращаясь в кресло.
Дворецкий вошел в комнату.
– Харрис, Бейнс, мы переезжаем в Блумсбери.
– В Блумсбери? – переспросил Харрис таким тоном, словно хлебнул прокисшего молока.
– В Блумсбери? – с точно таким же отвращением повторил Бейнс.
Можно подумать, оба слуги родились и выросли в Мейфэре, а не в каком-то деревенском уголке Гемпшира.
– Да. – Саймон взял лист писчей бумаги с подноса с канцелярскими принадлежностями, написал
– Найми кухарку и горничную. Больше никого. Сообщи им, что они будут работать на Саймона Редклиффа. Я не желаю, чтобы кто-нибудь узнал, что я виконт Адлер. Это понятно?
Харрис взял бумагу.
– Да, милорд.
– Мы туда надолго? – плечи Бейнса поникли.
Саймон не знал. Найдет ли он свою воровку? Или эта попытка окажется тщетной?
– Почему мы должны туда перебираться? – спросил Харрис. Его морщинистое лицо приобрело какое-то дерзкое выражение.
Саймон мысленно сосчитал до пяти. Слуги большинства людей съеживаются, когда к ним обращаются их хозяева, но два старика, что стояли перед его письменным столом, служили его семье с тех пор, когда он ростом доходил им до колен. Казалось, они считают себя скорее его опекунами, чем слугами. Он предлагал им обоим уйти на пенсию с хорошим денежным содержанием, но оба старика вели себя как надоедливые мухи, не желающие улетать. А если честно, он бы сильно скучал по этим двум седым мухоморам.
– Ради всего святого, я же не приговариваю вас к виселице! Неужели обязательно нужно меня допрашивать? – Он потер напряженную шею.
Ни один из двоих не ответил.
Саймон запустил пятерню в волосы и поморщился, когда пальцы задели больное место.
– Это все.
Оба старика некоторое время молча смотрели на него, затем направились к двери, склонив друг к другу головы и переговариваясь.
– Не похоже, чтобы он был пьян, – произнес Бейнс голосом, который наверняка казался тихим человеку преклонных лет.
– Да, но он всегда хорошо переносит алкоголь, – отозвался Харрис.
Бейнс кивнул:
– Верно, так и есть.
Саймон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, думая о губах чертовой хитрой лисицы, прижавшихся к его рту. Найдет ли он ее прежде, чем она заложит кольцо? Женщина, лицо которой он даже описать не сможет. Если найдет, получит массу удовольствия, прижав ей хвост.
Глава 5
На следующий день, едва переступив порог резиденции лорда и леди Уэстфилд, Саймон увидел, что вниз по лестнице стремительно несется Селия, девятилетняя дочь Уэстфилдов.
– Привет, кроха. – Он отдал перчатки и шляпу дворецкому.
Селия спрыгнула со ступенек прямо в его объятия.
Саймон закружил ее по холлу.
Она захихикала.
– Ты рано, дядя Саймон. Ты всегда приходишь рано.
Разве? Он поставил девочку на пол. Как это странно и немодно.
– Мама с папой одеваются к обеду. А ты можешь пойти со мной в детскую и пожелать доброй ночи Винсенту.
Детская привлекала его так же сильно, как собрание дебютанток и их властных мамаш. Но Винсент был славным малышом и его крестником. Если его не заставят держать младенца на руках, какой от этого может быть вред?