Никогда не отпущу тебя
Шрифт:
— Прими это кольцо в знак моей любви. И пусть оно всегда напоминает тебе о том, что ты, как этим кольцом, окружена моей прочной любовью. Прими это кольцо в знак моей верности. Надевая его тебе на палец, я вверяю тебе свое сердце и душу. И я даю тебе это кольцо, потому что, где бы я ни был на этой Земле, куда бы ни попал, я до конца своих дней целиком и полностью буду п-принадлежать тебе и только тебе.
***
Когда Холден клялся ей в вечной любви и верности, она не смогла сдержать слез, но потом глубоко вздохнула,
— Я даю тебе это кольцо, потому что уже отдала тебе свое сердце, душу и жизнь. И пусть оно всегда напоминает тебе о том, что ты, как этим кольцом, окружен моей прочной любовью. Прими это кольцо в знак моего доверия. Надевая его тебе на палец, я связываю свою жизнь с твоей жизнью, а судьбу — с твоей судьбой. И я даю тебе это кольцо, потому что, несмотря на любые преграды и разделяющие нас расстояния, я до конца своих дней целиком и полностью буду принадлежать тебе и только тебе.
Холден кивнул, поморгав, чтобы сдержать подступившие слёзы. Снова взяв в ладони ее руки, он обернулся на судью, который, наконец, произнес:
— Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
Сначала Гризельда сомневалась, стоит ли включать в их свадебную церемонию отрывки из Библии, так как строки Ветхого Завета были связаны с самыми тяжелыми воспоминаниями ее детства. Но когда судья предложил ей этот отрывок Нового Завета, он показался ей таким верным, так точно описывал их любовь, что она сразу согласилась. И теперь, когда прозвучали эти слова, посмотрела на Холдена.
Долготерпит. Милосердствует. Покрывает. Верит. Надеется. Переносит.
Это было прекрасно. Это было о них.
Она кивнула ему, и он улыбнулся ей в ответ.
— Холден и Гризельда, да будут все блага жизни, радость любви, покой истины, мудрость и сила духа вашими неизменными спутниками отныне и вовек. Я объявляю вас мужем и женой, — он повернулся к Холдену. — Можете поцеловать невесту!
Пока их друзья аплодировали, Холден обхватил ладонями ее лицо, и Гризельда заглянула ему в глаза, скрепляя их формальные обещания словами своих собственных:
— Я прыгаю, — прошептала она.
— Ты прыгаешь.
— Никогда меня не отпускай.
— Обещаю.
— Я буду любить тебя вечно, Холден, — сказала она.
— Я буду любить тебя вечно, ангел.
Серые глаза встретились с голубыми, пальцы переплелись, сердца забились вместе, и Холден с Гризельдой, которые потеряли друг друга, потом нашли, долго были в разлуке, потом вместе, были нелюбимыми, а потом стали бесценными, слились в поцелуе и, наконец, перебрались через реку навстречу своему счастью.
Эпилог
—
Гризельда пробралась сквозь толпу, улыбнувшись своей подруге, которая была уже на последних сроках беременности.
— Малыш в итоге решил дождаться возвращения папы, а?
— И прямо тютелька в тютельку, — сказала Клэр, указав на свой огромный живот. — Это может произойти в любой момент.
— От всех этих переживаний… Бьюсь об заклад, у тебя отойдут воды, когда он тебя поцелует, — подколола ее Гризельда, усаживаясь на скамейку.
Клэр вздохнула.
— Тебе не показалось, что эта командировка тянулась дольше шести месяцев? Или это только у меня такое чувство?
«Они всегда кажутся дольше», — подумала Гризельда, вспоминая тот весенний день, когда полгода назад она поцеловала Холдена на прощание и смотрела, как он садится в автобус, чтобы ехать в свою вторую командировку в Афганистан.
— Не знаю, — ответила она. — По крайней мере, на этот раз они будут дома на День Благодарения.
— Вы поедете на восток? — спросила Клэр. — Навестить семью?
Гризельда кивнула.
— Планировали. Ханне исполняется три года. Можешь себе представить?
Из-за первой командировки Холдена, они пропустили День Благодарения и первый День рождения Ханны, но в прошлом году им все же удалось выбраться в Западную Вирджинию, и Гризельда была вне себя от радости, что в этом году они снова туда поедут. Ханна Крофт-Дэвис стала очаровательной, смышлёной и всеми любимой маленькой девочкой, которая, согласно последнему письму Моди, пока еще привыкала к своему новорожденному младшему братику.
— Я удивляюсь, как врач разрешил тебе лететь, — сказала Клэр, выразительно посмотрев на живот Гризельды, который еще был не таким большим, как у ее подруги.
Гризельда положила ладони на заметную выпуклость, скрытую ее красным топиком с завышенной талией.
— Я еще даже не на седьмом месяце! Не торопи меня.
— Да уж, — с усталым вздохом произнесла Клэр. — Думаю, я сужу по себе. Мне запретили куда-либо летать до тех пор, пока она не родится.
Клэр легонько подтолкнула Гризельду локтем в бок.
— Холден уже знает? Что у вас мальчик?
Гризельда покачала головой.
— Нет. Но сегодня узнает.
— Ой! — сказала Клэр, затем подалась в сторону и вытащила что-то из своей сумочки. — Совсем забыла! Хочу, чтоб ты подписала мне ее до того, как родится ребенок. Вот, купила на «Амазоне».
Гризельда увидела знакомую, красочную обложку своей первой книги детских сказок.
— Клэр! Тебе не стоило этого делать! Я бы и так тебе ее подарила.
— Неа, — ответила она. — Я платежеспособный клиент!