Никогда не подсматривай
Шрифт:
— Прекрати, Нора, — сердито сказала мама, — Сюзон не виновата в твоем скверном настроении.
— Ты так думаешь? — скептически заметила та.
Махнув рукой, она продолжала:
— Скверное настроение в нашей семье прощается только Сюзон. Бедная, несчастная девочка! Носитесь с ней словно курица с яйцом. А она только и знает, что скандалы раздувать.
— Нельзя же так, Нора, — укоризненно сказал Эрнест.
И совершенно напрасно.
— Что-о? — протянула сестрица, — ты-то что вмешиваешься? Это наши семейные дела, к которым ты никакого отношения не имеешь.
Эрнест
— Нора! — гневно прикрикнул отец, — достаточно на сегодня. Иди спать. Все идите спать. Уже поздно.
И вид у него при этом был очень решительный, словно еще немного — и он вытолкает всех нас вон в шею. Никто не стал с ним спорить. Мы поднялись со своих мест и, пожелав друг другу спокойной ночи, вышли и разошлись по своим комнатам.
8 глава. Вызов на дуэль
Я легла в постель и тут в дверь решительно постучали. Зная, кто это, я лишь приподнялась на локте и сказала:
— Входи, Нора.
Сестрица вошла, мягко прикрыв за собой дверь. Она пересекла комнату и села на край постели.
— Сейчас тебе от меня не отвертеться, сестренка, — проговорила Алиенор, — я хочу знать, в чем дело, и я это узнаю, даже если тресну. В конце концов, я имею на это право.
— Треснуть? — осведомилась я.
— Объясни мне, что все это значит. Ты поставила меня в дурацкое положение.
— Нет, это ты поставила меня в дурацкое положение! — я рывком села на постели, откинув со лба волосы, — и не просто в дурацкое, а в ужасное и безвыходное. Ты, со своим длинным языком!
— Нечего на меня кричать, — обиделась Алиенор, — фурия какая-то, а не девушка. На прогулке ты вела себя просто отвратительно.
— Зато ты была образцом для подражания, — не смолчала я.
— Хватит спорить. Хватит, я устала от шума!
Я возвела глаза к потолку. Она устала от шума, видите ли! А сама вопит за четверых.
— Ответь мне на один вопрос, Сюзон. Только честно.
— На один? — уточнила я, — ладно. Какой вопрос?
— Ты любишь месье Грандена?
О, Господи! Ну, сколько можно! Я тяжело вздохнула.
— Нет.
— Нет? Но… но это невозможно!
— Почему? — удивилась я, — что здесь такого особенного?
— Особенного, — повторила сестрица с непередаваемой интонацией, зачем-то покосилась в угол и наконец взорвалась:
— Ты понимаешь, что ты натворила? Из-за тебя я наговорила Бог знает чего этому несчастному человеку! Я была уверена, что ты от него без ума.
— Боже мой! — отозвалась я в том же духе, — с какой это стати ты была в этом так уверена? Я ни слова об этом не сказала, напротив, сколько раз я повторяла, что не выношу его! Думаешь, это означает нечто противоположное?
— Не кричи, — отрезала она и противореча себе, рявкнула, — ты его боишься, а не выносишь!
— Тише, — зашипела я, — мама услышит.
— Ну, и пусть слышит, — она все же сбавила тон, но так и полыхала от злости.
— Я хочу знать, в чем дело, Сюзон! Чем это он тебя так напугал?
— Не знаю, — брякнула я первое, что
Разумеется, я знала. Но говорить сестре не собиралась. Тем более, что где-то в глубине души очень опасалась, что она мне не поверит и побежит за доктором. У Сюзон опять приступ! Ох, допекут они меня своей заботой!
— Не знаешь? Как это, не знаешь?!
— Не знаю, и все, — упрямо стояла я на своем, — как увижу его, так и трясусь от страха.
— Не морочь мне голову! — завопила Алиенор.
— Тсс, — прижала я палец к губам.
— Что за бред! — кипятилась сестрица, — ты думаешь, я в это поверю?
Я пожала плечами:
— Не знаю. Но это правда.
— Не верю. Это полнейшая чушь. У тебя богатая фантазия, тут я согласна. Но даже с ее помощью нельзя до такого додуматься. Людей не боятся без причины. Гранден причинил тебе какое-нибудь зло?
— Нет, — я мотнула головой.
— Он обидел тебя?
— Нет.
— Может быть, он был не слишком деликатен? Ну, ты понимаешь, позволил себе какую-нибудь вольность?
При мысли об этом я содрогнулась.
— Нет.
— Тогда в чем дело? В чем, черт бы тебя побрал, дело?
— В антипатии, — сообщила я ей с невинным видом.
— Я убью тебя, — пообещала мне Алиенор, — Господи, дай мне терпенья! Упрямая ослица. Я твоя сестра и не желаю тебе зла, понимаешь, Сюзон? Никто в этом доме не желает тебе зла.
— Только каждый понимает слово «добро» по-своему.
— Мы хотим, чтобы ты была счастлива.
— Может, следовало сначала меня спросить?
— Ну, конечно! Ты предпочитаешь чувствовать себя бедной, несчастненькой, никому не нужной сироткой! Вся в тетю Камиллу.
Очень хотелось обозвать ее дурой, но я сдержалась. Не потому, что пожалела ее. Алиенор ни за что не останется в долгу, и мы больше не будем способны ни на что другое, кроме ругани. Судя по опыту, это затянется часа на три, не меньше. А мне очень хотелось спать.
— Ты просто не умеешь быть счастливой! — разорялась сестрица.
— Я умею, но только не с Гранденом.
— Готова биться об заклад, — она кинула на меня гневный взгляд, — тоже самое ты скажешь о любом другом претенденте на твою руку. А, чтоб тебя!
Подскочив на ноги, Алиенор вылетела за дверь, образовав вокруг небольшой смерч.
Я проводила ее взглядом и легла поудобнее. Неужели, она права? Нет, это совсем не так. Я никогда не считала замужество несчастьем. С философским спокойствием понимала, что рано или поздно это случится, что все девушки выходят замуж и тому подобное. Но, честно говоря, никогда не представляла в роли мужа кого-то конкретного. Так просто, муж — некая абстрактная фигура мужского пола. Я даже контуры с трудом различала, твердо зная лишь одно: он не должен быть слишком высоким, но и не низеньким. Так, чтобы мне не пришлось бы вставать на табурет, чтобы разглядеть его лицо. Ну, а еще, пожалуй, не толстым. Это вовсе не потому, что я не выношу толстых, нет. Просто представьте себе тощую, заморенную низкорослую крошку рядом с таким. На такую пару все будут показывать пальцами. Ну, и не слишком старым, наверное. Вот и все.