Никогда не заговаривайте с неизвестными
Шрифт:
— Вроде бы. Я сказала — дай пройти, я же тебя не трону. Тогда он меня впустил… — Муха вздохнула:
— А потом все было почти так, как я тебе говорила. Только сексом заняться предложил не он.
— Ты?
— Да. Я рассчитывала застать вас вместе и перестрелять. Но это все-таки было рискованно.
А когда я поняла, что он один, решила убить его иначе.
— Ну и тварь же ты! — не выдержал Иван. — Я удивляюсь — почему тебя слушаю? Ты шла меня убивать?
— Ага, — кивнула она. — Дай сигарету,
И он дал ей сигарету. Глядя, как девушка закуривает и в свете зажигалки дрожат ее ресницы, он снова спросил себя: что его останавливает, что не дает разделаться с нею? Но ответить не мог. Муха продолжала:
— Но прежде чем вколоть, я с ним занялась сексом. А перед этим постаралась узнать, где ты, что делаешь, не знает ли еще кто обо мне. Он сказал, что тебя в Москве нет. А когда я спросила, не рассказывал ли он кому про меня, Сергей засмеялся и сказал: «Конечно, рассказал бабке».
— Он пошутил — не поняла?! Он же пошутил! — закричал Иван.
— Откуда мне знать?
— Ты же говоришь — он смеялся!
— Ну и что… — устало ответила она. — А мне вот было не до смеха.
Муха курила, и огонек сигареты время от времени озарял ее плотно сжатые, ненакрашенные губы.
— Потом, когда он отключился, я обыскала его сумку, посмотрела паспорт, записную книжку.
Выписала все нужные адреса. Я спешила, боялась, что ты придешь… Потом поехала к его бабке, ну, и все.
— Следующим был я, верно?
— До тебя не дошло… — вяло ответила Муха. — Потом было слишком много работы. Слишком трудно найти время на себя…
— Это у тебя называется — найти время на себя? — издевательски спросил он. — Что ты сделала с моей машиной?
— Покаталась.
— А пока каталась, чисто для развлечения прихлопнула паренька с телевидения?
Муха пожала плечами:
— Бросила машину, и все. А что касается телевидения, так я вообще телевизор не смотрю.
— Я тоже. Где ты бросила машину?
Она задумалась.
— Кажется, в центре.
— А менты ее нашли на «Автозаводской».
— Гляди-ка, — удивилась она. — Значит, там я ее и бросила.
— Дрянь же ты, Муха, — с каким-то удивлением проговорил парень. — Удивительная дрянь — Я знаю, что мужика с телевидения убила ты. Рассказала бы все по порядку. Я ведь уверен, что ты в розыске не из-за Сереги и его несчастной бабки. Я знаю, кто сейчас тянет лямку за этих двоих. Медсестра, которая ставила укольчики Серегиной бабке.
— А ты в курсе дела? Молодец, — похвалила она. — А я-то думала, кому это пришьют?
— Думала, попадусь?
— Нет, я всегда была против этого. Тогда бы ты и меня сдал.
Муха встала и включила свет. Иван зажмурился, прикрыл глаза рукой. Она сняла пальто, разулась. Под пальто у нее оказался облегающий деловой костюмчик.
— Как? — спросила
— Триста долларов, — сказал Иван.
— Почти угадал. А ты разбираешься в женской одежде.
— Девушка научила.
— Твоя девушка? Красивая?
Иван вдруг не выдержал и рассмеялся:
— Два часа назад она меня расспрашивала про тебя. И задала тот же вопрос. Как будто важно — красивая или нет.
— Для нас, женщин, важно.
— А ты разве женщина? Ты животное.
Муха слегка удивилась:
— А что? Как все…
— Да не как все, — возразил Иван. — Можешь мне поверить.
— Неужели ты знал лучше?
— Многие были лучше.
— Ты в них во всех ошибался, — твердо заявила Муха. — И потом — зачем приехал, когда я тебя позвала?
— Хотел тебе хорошенько врезать по одному месту, — признался Иван.
Муха задумчиво на него взглянула, расстегнула пиджак, сняла его. Потом спустила с бедер облегающую юбку, переступила через нее. Затем освободилась от колготок и трусиков, повернулась к нему спиной и наклонилась:
— На, врежь.
Он молча разглядывал ее, а она, извернувшись, ухватившись рукой за спинку стула, разглядывала его. Потом нетерпеливо спросила:
— Чего ждешь?
— Смотрю.
— И что видишь?
— Что ты похудела, — спокойно пояснил он. — Наверное, нелегко приходилось?
Та повернулась и села на стул:
— Устала. Знаешь, в жизни ни перед кем я так не старалась, как перед тобой. И зря. Вот пожалуйста, результат — ты меня уже презираешь.
Он не ответил. Муха потянулась за сумочкой, достала пудреницу, провела по лицу губкой, прищурилась:
— И выгляжу я вроде бы неплохо. Постой-постой… А ты меня не боишься, в самом деле? Думаешь, я тебе тоже укол поставлю?!
— Кто знает.
— Шутишь, — сказала она, вглядевшись в его серьезные глаза. — Ты никого не боишься.
— Я тюрьмы боюсь.
— Да? — спросила она, захлопывая пудреницу и облизывая губы. — А я сидела. Давно, правда.
Я еще девчонкой совсем была.
— Ну и как? Понравилось?
— Ничего страшного. Кормежка, правда, была плохая, и скучно. А так — не многим хуже, чем везде… :
Она пересела к нему в кресло. Слегка поерзала, устраиваясь на его коленях, обняла за шею, закурила… Она пускала дым к потолку, вытягивая нежную длинную шею, а парень, обхватив ее голые колени, раскачивал ее, как ребенка. Муха заулыбалась:
— Ты добрый, я сразу поняла. Не бойся, слышишь? Мне конец пришел… Что уж меня бояться.
— Засыпалась с телевизионщиком?
Она покачала головой и, уже не пытаясь оправдаться, поправила Ивана:
— С его женой.
— Так ты еще кого-то пришила?