Никогда не заговаривайте с неизвестными
Шрифт:
Тут Иван тоже принял кое-какие меры. Вывернул лампочки на площадках первого и второго этажей. Ему света достаточно. А вот если кто войдет в подъезд, когда он будет смываться, то ничего не увидит. Было уже довольно темно. Парень порадовался, что декабрь прикрывает его как напарник. Если бы дело было летом, такой план бы не сгодился.
Теперь он просто ждал. Курить не решался — нечего оставлять за собой мусор. Через полчаса ему стало прохладно. Он выходил в переулок, проверял, открыта ли вторая дверь. Она no-прежнему была открыта. Мимо него пару раз поднимались жильцы, но они то ли просто не видели его
«Он, точно, и тачка явно его… — Иван быстро достал пистолет и рванул на себя раму. Рама пошла легко. — А вот и девка».
Видимость все-таки была неважная, и клиент пока был отгорожен от него своей машиной. Девицу он видел прекрасно — та стояла возле самого подъезда, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.
Иван не разглядел, красивая или нет. Он на нее даже не смотрел — следил за клиентом. Наконец тот запер машину и выпрямился. Иван тщательно прицелился в его голову и выстрелил.
Дико взвыла сигнализация машины — мужчина уже успел ее включить. Он упал на капот, попытался уцепиться… Ему это не удалось — соскользнул в снег. Девица прижалась к двери подъезда.
Но Иван уже ничего этого не видел. Когда девица накручивала 02, он как раз попал в пробку при въезде на Ленинградское шоссе. Нервничал, пытался разглядеть впереди просвет, но ничего не видел. Понятно было, что застрял он надолго. Парень послушал бы музыку, чтобы немного отвлечься, но магнитолы у него все еще не было. Было скучно до одурения, он испытывал что-то вроде приступа клаустрофобии. Хотелось выскочить из машины, хлопнуть дверцей и уйти отсюда пешком, все равно куда. Он подумал о Мухе. Сидит, несчастная, одна-одинешенька, и ждет его. Приготовила ужин. Включила телевизор. Ждет его и не знает — придет он после той пощечины или нет.
Потом подумал о Таньке. Она сейчас вернулась из своего училища. Увидела, что он приходил — конечно, увидела. Он не разувался, когда прошел в комнату и натащил грязи. А она чистюля — каждый вечер протирает полы шваброй. Увидела грязные следы, уселась на диван и ревет. У нее, у бедняжки, даже телевизора нет. Домой она не пойдет — слишком неприветливо встретит ее мать. И денег у Таньки нет. Во всяком случае таких денег, как у Мухи.
Внезапно Иван вспомнил свой разговор с Дмитрием Александровичем и усмехнулся: "Все мечтают об одном — хапнуть побольше. Квартира, еще одна квартира, машина, дача. Жена ходит в норковой шубе, дети в Штатах учатся. Ну, и что дальше? В могилу они все это с собой утащат, что ли?
Как фараоны? А мне вот наплевать. Может, меня завтра уже на свете не будет. И что? Кому все это пойдет, мое добро? Разве что матери отдать…" И ему стало немного спокойней — все-таки почти все его сбережения хранятся у матери. Если с ним что и случится — она их возьмет себе. Но зря он в таком случае написал, что деньги принадлежат другу. Мать к чужому не прикоснется. Станет искать этого друга, а когда не найдет по своим каналам — непременно обратится в милицию… Ну, а те…
«Хватит, — оборвал себя Иван. — Умирать собрался? Муха тебя ждет, ну и ты подожди. Любая пробка в конце концов рассасывается».
* * *
Женщина
— Скажи им, что я приехала, — шепнула она молодому человеку, сопровождавшему ее.
— Мам, держи себя в руках, — растерянно сказал парень.
— Я держу себя в руках. Скажи им, что его жена тут.
Сын переговорил сперва с одним человеком, потом с другим. Женщина в это время курила, облокотясь на открытую дверцу своей машины. Наконец к ней подошли. Подошедший представился, и она поняла, что это следователь.
— Вы жена? — спросил он.
— Да, — ответила она почти беззвучно. — Когда его мне отдадут?
— Не очень скоро, сами понимаете. Его сейчас увезут.
— Надо хоронить…
Женщина едва двигала губами. В тот день она их не накрасила.
— Как он тут оказался? — спросил следователь.
— Не знаю. — женщина оглядела двор, подняла глаза к освещенным окнам. — Я тут никогда с ним не была… Коля, — позвала она сына. — Иди сюда. Спрашивают, что это за место.
— Откуда мне знать?! — нервно ответил парень. Он не глядел на мать.
— Милицию вызвала женщина из этого подъезда, — сказал следователь. — Все произошло на ее глазах. Она с вашим мужем вместе работала. Говорит, что он ее подвез с работы.
— Вероятно, — только и сказала она.
— Только вышли из машины, и раздался выстрел.
Женщина бросила окурок и закрыла глаза. Ее трясло так, что со стороны было заметно. Следователь спросил:
— Ваше имя-отчество можно узнать?
— Нина Петровна.
— Вот что, Нина Петровна, давайте поднимемся в квартиру, — предложил следователь. — Не на улице же говорить.
— Давайте, — равнодушно согласилась она, беря сына под руку. — Коля, не смотри туда.
— Мам, я уже видел.
— Куда.., ему попали? — выговорила она и вдруг разрыдалась. Отчаянно, страшно, с завываниями. Рыдания прорвались сами собой. Она рыдала, схватившись за сына, а тот стоял, смущенный, и отворачивал голову в сторону, чтобы мать его не оглушила. Наконец та взяла себя в руки, прижала к глазам платок, пробормотала:
— Идемте.
Они поднялись в квартиру к секретарше. Дверь была открыта настежь, в коридоре курили двое мужчин в штатском. Нина Петровна прошла вслед за следователем в единственную комнату. Коля шел за ней по пятам. В комнате была только хозяйка. Девушка стояла у окна, глядя вниз, во двор, потом обернулась. Лицо у нее было бледное, искаженное. Сейчас она была вовсе не красива. Нина Петровна села в кресло, даже не взглянув на нее, продолжая прижимать к глазам мокрый платок.
Коля встал у стенки.
В комнате были видны следы недавно законченного ремонта — кое-где на полу присохла известка, в углу стоял рулон оставшихся после поклейки обоев. Мебель была старая, только мягкий гарнитур новенький — дорогой, обитый темно-синей кожей. Следователь уселся на диван, и видно было, что ему приятно посидеть на такой роскошной мебели. Девушка смотрела на гостей как на призраков.
— Яна Сергеевна, — сказал следователь. — Это жена вашего начальника. Нина Петровна. Мы ее нашли довольно быстро.