Никогда в жизни

Колчак Елена

— Здрасссьте! С чего мне быть довольной, если ты упираешься?

— Вот и здрасссьте! Если бы я поддался на провокацию, тебе бы через неделю стало смертельно скучно. А так всем весело и интересно. Кстати, и Стрельцова ты по той же причине не желаешь видеть в роли убийцы. Не может быть убийцей человек, который тебе сразу понравился. Не хочу, и все тут. Скажешь, не так?

— Ну, отчасти, может, и так. Но не только. Уж больно все на нем сходится: и ключики, и пальцы, и то, что он последний достоверный визитер. Даже убийство секретарши вполне ему подходит. Если они с Голубем не договорились, и тот передал прямо противоположную информацию... Мне нравится Стрельцов,

но не нравится, что он порекомендовал отложить мою встречу со Светланой Михайловной на завтра. Он ведь, если это все-таки он, должен быть уверен, что она никому ничего еще не рассказала, иначе нет никакого смысла убивать, так?

— Ну! — согласился Никита и тут же съязвил. — Быстро ты, однако, симпатии меняешь.

— Ничего я не меняю. Я пытаюсь бесстрастно анализировать факты. Вот гляди. Он должен был с ней хотя бы поговорить — иначе как он может знать, что она единственный человек, осведомленный об этом чертовом звонке, уж не знаю, был он или не был. Так… Он говорил, что нередко встречается с ней на собачьей площадке. Хотя... В этом костюме я ее в банке видела, значит, она как раз возвращалась домой и собаку еще не выгуливала.

— Хорошо вычисляешь. Только я тебе и без вычислений скажу, что Светлана действительно возвращалась домой, а не было ее с утра. Есть у них на первом этаже такая дивная бабуля, мечта оперативника. Все видит, все слышит, все знает, чуть не круглосуточно торчит у дверного глазка — вместо телевизора. К тому же терпеть не может собак и одиноких женщин. Уж она бы Светлану не пропустила.

— Та-ак. От стрельцовского офиса до банка я дошла минут за двадцать, еще через полчаса она ушла, дальше...

— Да не напрягайся ты так. Не виделся с ней Стрельцов. Остаток дня она провела с мадам Голубь, что-то им обсудить надо было, потом вместе поужинали в «Цыпленке жареном». Географию представляешь?

— Вполне. От банка два квартала.

— У ресторана взяли мотор, да не частника, а такси. Первой, естественно, вышла Тина, она почти в самом центре живет, а Светлана Михайловна поехала дальше, к себе домой. По времени все совпадает. Таксиста мы завтра найдем, они у «Цыпленка» одни и те же крутятся. И не гляди на меня вопросительными знаками — ничего она Тине не рассказала, говорили о голубевских делах, им хватило. И когда же она успела со Стрельцовым повидаться? Он мог ей, конечно, позвонить, но мне эта идея что-то не кажется особенно привлекательной. Не телефонная тема.

— Тогда как он мог быть уверен, что она никому и ничего?

— Ты самый простой вариант забыла. Дождался у подъезда, переговорил, выяснил, что хотел и...

— Черт! И вправду.

— Да не бесись ты! Мне самому не нравится. Вроде как под руку нужную карту подсовывают. Ах, не получился несчастный случай, вот вам прекрасная кандидатура. И даже не чересчур прекрасная, все, в общем, в рамках. Вот только ключики, пожалуй, лишние, а так нормально. И алиби на вчерашний вечер у него нет.

— Ты думаешь, он способен стукнуть по башке бывшую однокашницу?

— Ну, знаешь, нашла аргумент! Не забывай, зачем-то ее слезогонкой брызнули. Может, именно на случай, если рука дрогнет, чтобы оставить возможность для еще одного удара.

— А собаку не пробовали? В «Прибрежный», помнится, привезли. Не скажешь, кстати, чего-нибудь она там унюхала?

— Ничего она не унюхала, ни там, ни здесь. Пойми ты, наконец, что тот, кто все это организовал, далеко не дурак, при этом тип совершенно безжалостный. Рита, лапушка, мне совершенно не хочется, чтобы следующий труп оказался твоим. Ты мне интереснее в живом виде. Хотя

порядком утомляешь, так что самому тебя убить хочется. Но работы лишней тоже не хочется, так что поживи пока.

— Ты бы хоть кольцо снимал, когда посторонним женщинам ручки целуешь!

— Ах, это? — он стащил с пальца обручальное кольцо. — Хочешь, тебе подарю?

— Ага, в нос, чтобы на цепь сажать. Ну тебя к лешему с твоими шуточками! Лучше скажи, у кого еще нет алиби на вчерашний вечер?

— А ни у кого, включая тебя. Как тебе версия: журналист убивает, чтобы сделать себе имя на громких публикациях?

— Для детективного романа как раз сойдет, надо будет использовать. А вы наблюдение ни за кем не пустили? Или собираетесь?

— Будет исполнено, мадам, доложу незамедлительно! — Ильин шутейно поклонился.

А все-таки интересно, что бы он делал, если бы я сказала «подари»?

14.

Главное — чтобы костюмчик сидел.

Прокруст

Светлану хоронили тихо и незаметно, не то что Голубя. Еще бы! Тот если и не магнат, то все-таки личность в городе не последняя. А секретарша, будь она трижды секс-бомбой — кому она интересна после смерти? На похоронах было человек десять-пятнадцать. Наблюдая за краткой церемонией, я сделала только один вывод: Катя Стрельцова очень не любила Тину. Нет, ничего такого нарочитого вроде «руки не подам», они стояли рядом и даже перебросились парой-тройкой приличествующих случаю фраз. Но — не любила. Ревновала бывшую пассию мужа? Боялась чего-то? В том, как она старалась не смотреть на Тину, как немного поджимала губы, как незаметно отодвигалась, чудилось что-то инстинктивное. Так некоторые не любят пауков. Или тараканов. Почему? Непонятно. Безвредные твари, не кусаются.

Газеты про Голубя быстро забыли, а убийства Светланы Михайловны как бы и вовсе не заметили. Следствие, судя по ильинским обмолвкам, не то случайным, не то намеренным, тащилось нога за ногу, особых открытий не случалось, ничего пока не нашли, никого не задерживали. А меня мучили два вопроса. Почему именно метанол, и за каким чертом семье Голубь понадобилось заказывать лимоны, когда достаточно было зайти на половину Тины. Для первого более-менее правдоподобное объяснение существовало: удобно выдать за несчастный случай. Второе было совершенно бессмысленным и потому царапало мозги, как заноза: вроде и забудешь про нее, а неловко заденешь, и колет. Почти такой же непонятной была история с приемником. Я, конечно, не принимала особенно всерьез ильинскую версию — мол, это попытка меня убить, но… а вдруг? Тогда получалось, что я что-то знаю. Вот только вспомнить, что же я такое видела или слышала, так и не удавалось. Скорее всего, ни черта я не видела, а Никита просто перестраховщик.

Через несколько дней, заскочив на полчаса в редакцию, я нарвалась на его звонок.

— Маргарита свет Львовна! Скажи пожалуйста, когда ты в последний раз с Тиной виделась?

— На похоронах Светланы. А что, ее тоже?

— Типун тебе на язык! А с кем из коллег ты обсуждала всю эту историю?

— Что, сантехник, выясняешь, где течет? Да ни с кем. И не из коллег тоже, можешь меня вычеркнуть. И, может, соизволишь объяснить, с чего такой допрос?

— Загляни в сегодняшний «Криминал». У меня даже мелькнула шальная мысль, что это твоя работа, но, зная твое мнение по данному вопросу, я эту мысль пристрелил. Ладно, я в конторе, если что надумаешь, звони.