Никогда в жизни
Шрифт:
— Ну, Рита... — Ильин с совершенно убитым видом бережно довел меня до кухни, усадил в кресло. — Поговорить надо было, я тебя у банка перехватил. Смотрю — домой направляешься, ну, пока ты по магазинам, я сюда, небольшой такой сюрприз. Ты когда замки сменишь?
— С-сюрприз?! С-скотина! — я даже заикаться начала. И, пожалуй, к лучшему. Слова, что вертелись у меня на языке, леди не должна не то что произносить — ей знать-то не положено об их существовании.
— Успокоилась? — Никита разлил по чашкам злополучный кофе, подвинул мне пепельницу.
—
— Значит, успокоилась, можно и побеседовать. Твой материал? — на кухонном столе лежала газета. Развернутая. Так что заголовок «Шаг с обрыва: несчастный случай или УБИЙСТВО?» просто бросался в глаза. А неплохо сверстали, черт побери!
— С чего ты взял? — материал прошел под псевдонимом настолько «левым», что можно было совершенно спокойно прикидываться шлангом: знать ничего не знаю и ведать не ведаю.
— Это ты кому другому скажи. — Ильин отхлебнул кофе. — А ничего получился, невзирая на помехи. Это я про кофе. Хотя и материал тоже вполне. Твой стиль не узнать — надо и впрямь быть полным болваном. Ну, куда тебя опять понесло? Спокойная жизнь надоела? — когда Никита всерьез злится, а когда лишь изображает из себя разъяренного тигра, понять совершенно невозможно, эти его чертовы сине-зеленые глазищи непроницаемы, как то море, чьего они цвета. — Я вот думаю: может, тебя следователю на растерзание отдать? В моем присутствии?
— И чего ты этим хочешь добиться?
— Да мне и самому любопытно, чего от тебя можно в итоге добиться... — задумчиво протянул герр майор, вот только задумчивость эта была какого-то не того сорта, какой может польстить женщине. — Наверняка чего-нибудь интересного... Хотя лучше посадить в бочку и кормить через дырочку.
— А тебе до всего этого какое что? — кинулась я в атаку. — Ты у нас вроде бы экономическими махинациями занимаешься или ориентацию сменил? И вообще там райотдел копается...
— У кого какая ориентация, я тебе потом объясню. Возьму ремень и так надеру, что месяц за компьютер не сядешь, а спать будешь на животе. Глупая девчонка!
— А что я такого сделала, скажи, пожалуйста? Что формалином от тела несло как из пушки — так это первое, на что я внимание обратила. А голову отключать, прости великодушно, пока не научилась. И выяснить, что сей запах означает, можно за десять минут. Думаешь, у меня знакомых медиков нет?
— Много их у тебя слишком, знакомых!
— Ну извини, работа такая, — буркнула я, прикуривая следующую сигарету, хотя предыдущая догорела едва до половины. Никита наблюдал за моими манипуляциями с явным интересом. — И нечего так меня разглядывать. Напугал женщину до полусмерти, чуть инфаркт не устроил.
— У тебя? Инфаркт? Не преувеличивай. Ладно, квиты, фарш обратно не провернешь. Ты мне скажи, с чего бы это ты так распереживалась? Нервы разгулялись?
— Нервы-нервы. И вообще дура. Вчера по собственному идиотизму чуть к праотцам не отправилась, до сих пор в себя прийти не могу.
— Ну-ка, ну-ка? Давай рассказывай.
Если
— Ну, глупость несусветная!
— В голове у тебя глупость несусветная! — рассердился Никита. — Неужели не ясно: зайти в твой коттедж и расшатать шурупы — дело двух минут. Кто угодно мог это сделать. Простенько и действенно. Гарантий, конечно, никаких, но и усилий тоже, просто грех не попытаться.
— Иди ты к черту, у тебя на профессиональной почве уже мания преследования выросла. Кому понадобилось это делать, и главное — зачем?
— Вот и мне интересно — зачем? Ты сама-то можешь поверить в такие совпадения? Что-то, значит, видела или слышала. Вспоминай.
Трудно было не согласиться. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь: ничего случайного в этой жизни не бывает. Как гласит народная мудрость, просто так даже прыщ не вскочит. В самом деле, с чего бы этим шурупчикам вздумалось со своих мест выскакивать? И почему именно сейчас? Я задумалась. Чертовски сложно вспоминать всякие пустяки, тем более, когда не знаешь, какой из них тебе нужен. Или хотя бы какого рода.
— С Бардиным я только по работе общаюсь, про это еще миллион людей знает. Да его, по-моему, до самого убийства в пансионате не было, он все время в городе торчал. С Максимом до этого всего я только в спортзале сталкивалась. С Тиной в основном тоже. И вообще, Максим сам ко мне обратился. Со Стрельцовым сегодня первый раз разговаривала, — я еще раз, правда, без особого успеха, попыталась сосредоточиться. — Насколько я понимаю, должно быть нечто, известное только мне... Ну, и еще тому, кто... как это... замешан...
— Очень внятно излагаешь, сразу видно профессионала. Давай думай.
— Да ничего я такого не знаю. Тина почти не бывает на пляже, зато ежедневно не меньше часа занимается на тренажерах. Может, какими-то словами и перебрасывались, но в зале особенно не поговоришь, и потом, мы же там не вдвоем занимаемся, всегда еще кто-то есть. Играет в преферанс. И хорошо, кстати, играет, покойник даже жаловался. Хотя мне днем раньше проиграла. Это имеет значение или как? А на следующий день общалась с Вадимом. Кстати, вот этого, кроме меня, вероятно, никто не видел. Но тоже мне, секрет полишинеля! И так все знают, что они старые приятели.
— О чем разговаривали?
— Да не помню я! Ерунда всякая. По-моему, она пыталась ему для Виктора всучить какой-то компромат на Светлану. А может, мне спросонья показалось.
— Поточнее вспомни, что она сказала.
— Ну... «есть у меня одна штука», кажется так. Потом «может, он Светку наконец выгонит, обнаглела». И еще что-то вроде «только тебе по старой дружбе». По-моему, так.
— Оч-чень интересно. Там же ничего не было. Голубь к своим девицам относился сугубо потребительски. Все серьезное доставалось мадам.