Никола и его друзья
Шрифт:
— Я! Я, мадемуазель!
— Тише! — сказала учительница. — Подождите… Жоффруа, вы пойдете за мелом, но возвращайтесь побыстрее. Понятно? Не разгуливайте по коридорам.
Жоффруа, очень довольный, ушел и вернулся, с улыбкой до ушей. В руке он нес несколько кусочков мела.
— Спасибо, Жоффруа, — сказала учительница. — Садитесь на место. Клотер идет к доске. Клотер, я вам говорю!
Когда кончился урок, мы все выбежали из класса, кроме Клотера, ему учительница сделала выговор, как всякий раз, когда она
А Жоффруа сказал на лестнице:
— После уроков пошли со мной! Я вам покажу кое-что интересное.
Мы вышли из школы и спросили у Жоффруа, что он хочет нам показать. Но он огляделся вокруг и сказал:
— Не здесь. Пошли!
Он очень любит делать из всего тайну, и до чего он нам надоел своими секретами! Тогда мы пошли за ним, повернули за угол, перешли улицу, пошли немного дальше, опять перешли на другую сторону, а потом Жоффруа остановился, и мы его окружили. Он опять огляделся вокруг, засунул руку в карман и сказал:
— Глядите!
А в руке он держал… ни за что не догадаетесь! Кусочек мела!
— Бульон дал мне пять кусков, — гордо объяснил Жоффруа, — а я учительнице отдал только четыре!
— Вот это да! — сказал Руфус. — Ну и храбрец же ты!
— Да уж! — сказал Жоаким. — Если бы Бульон или учительница узнали об этом, тебя исключили бы из школы, это точно!
Что правда, то правда, со школьным имуществом шутки плохи! На прошлой неделе один старшеклассник ударил другого по голове картой, которую он нес, карта разорвалась, и обоих учеников на время исключили из школы.
— Кто боится и трусит, пусть уходит! — сказал Жоффруа. — А у нас есть мел, и мы повеселимся.
Тогда все остались, во-первых, потому что в нашей восьмерке нет трусов, а потом еще ведь с мелом можно придумать кучу всяких развлечений.
Моя бабушка однажды прислала черную доску, поменьше, чем в школе, и коробку мелков, но мама отобрала у меня мелки, сказав, что я буду писать мелом всюду, только не на доске. Жалко, потому что это были мелки разного цвета — красные, синие, желтые. И я сказал, как здорово, если бы у нас был цветной мел.
— Скажите, пожалуйста! — закричал Жоффруа. — Я иду на страшный риск, а этому господину, видите ли, не нравится цвет моего мела. Если ты такой умный, пойди сам к Бульону и попроси у него цветной мел! Иди-иди! Ну, чего же ты ждешь? Иди! Ты все только говоришь, но ты бы побоялся оставить у себя мел! Я тебя знаю!
— Еще бы, — сказал Руфус.
Тогда я бросил ранец, схватил Руфуса за пиджак и крикнул:
— А ну-ка, возьми свои слова обратно!
Но он не захотел, и мы начали драться. А потом услышали, как кто-то громко крикнул сверху из окна:
— Кончайте драться, хулиганы! Идите играть в другое место или я позову полицию!
Тогда мы побежали, завернули за угол, перешли один раз, потом еще раз на другую сторону
— Вы кончите, наконец, валять дурака? — сказал Жоффруа. — Может быть, мы все же придумаем, что делать с мелом.
— Если этот тип останется здесь, я уйду! — крикнул Руфус. — Тем хуже для всех!
И он ушел, а я никогда в жизни больше не буду с ним разговаривать.
— Ну ладно, — сказал Эд, — что же придумать с мелом?
— Было бы хорошо, — сказал Жоаким, — писать что-нибудь на стенах.
— Да, — сказал Мексан, — мы могли бы написать: «Отряд мстителей»! Тогда бы враги знали, что мы здесь прошли.
— Вот здорово, — сказал Жоффруа. — А потом меня бы выгнали из школы. Просто прекрасно! Браво!
— Ты просто трус, вот ты кто! — сказал Мексан.
— Трус?! Это я трус? Я же так страшно рисковал. Ха-ха-ха! — сказал Жоффруа.
— Если ты не трус, напиши на стене, — сказал Мексан.
— А если потом нас всех выгонят?
— Ну ладно, ребята, — вдруг заспешил Жоаким. — Я ухожу. А то я поздно приду домой, и будут всякие неприятности.
И Жоаким как-то очень быстро убежал. Я никогда не видел, чтобы он так спешил вернуться домой.
— Вот было бы здорово, — сказал Эд, — рисовать на афишах! Например, пририсовывать очки, усы, бороды или трубки!
Мы все решили, что Эд здорово придумал, но только на этой улице не было афиш. Тогда мы пошли дальше, но как это всегда бывает, то, что ищешь, никогда не находишь.
— И все-таки, — сказал Эд, — я помню где-то у нас в квартале одну афишу… Такой маленький мальчик ест шоколадное пирожное, а сверху еще крем…
— Ага, — сказал Альцест. — Я ее знаю. Я даже вырезал такую рекламу из маминой газеты.
И Альцест сказал, что дома его ждут на полдник, и убежал.
Становилось поздно, и мы решили больше не искать афишу, а придумать какую-нибудь игру с мелом.
— Знаете что, ребята, — крикнул Мексан. — Можно поиграть в классики! Мы нарисуем их на тротуаре и…
— Ты что, спятил? — сказал Эд. — Это же игра для девчонок!
— Ну и нет! — сказал Мексан, покраснев. — Это совсем не для девчонок!
Тогда Эд стал строить гримасы и пропел тоненьким голоском:
— Мадемуазель Мексан хочет играть в классики! Мадемуазель Мексан хочет играть в классики!
— А ну, пошли драться на пустыре! — крикнул Мексан. — Пошли, давай, если ты мужчина!
Эд и Мексан ушли вместе, но в конце улицы разошлись в разные стороны.
Мы остались одни: Жоффруа и я. Жоффруа всунул свой кусочек мела в рот, как сигарету, потом приставил его к лицу, между верхней губой и носом, получились белые усы.