Никола Тесла. Изобретатель тайн

Ишков Михаил Никитич

Если исходить из простых решений, Уайт должен был испытывать к Моргану что-то вроде ненависти, ведь именно тот, вызвав биржевую панику, буквально разорил художника. Однако у создателя человеческой комедии были другие планы. Уайт не то чтобы не испытывал мстительных чувств к Джону Моргану, наоборот, он ни разу не упомянул о своих проблемах, не просил о помощи и сохранил добрые отношения с Коммодором. Уайт был человек здравомыслящий и исходил из того, что чувства в финансовых делах прибыли не приносят, а ему надо было срочно рассчитаться с долгами, составлявшими на тот момент почти три четверти миллиона долларов, в основном из-за краха Северной Тихоокеанской компании. В конце 1903 года Уайт и его жена присоединились к Коммодору, чтобы с яхты

«Корсар» понаблюдать за Атлантической регатой. Интересно, что чувствовал Морган, когда, останавливаясь в Ньюпорте или Бар Харборе, обращал взор на восток и видел грибовидный колосс Теслы?

А вот поправить свои дела за счет изобретателя Уайт посчитал вполне богоугодным делом. Однажды, когда Тесла поинтересовался его мнением, не переменит ли Морган свое мнение относительно Уорденклифа, тот посоветовал:

— С Морганом все возможно. Однако, думаю, в данный момент лучше поставить на полковника Пэйна. Но разгрызть такой крепкий орешек непросто.

Тесла представил Барнсу и Пэйну, а также Джону Пирпонту Моргану исчерпывающий документ, составленный его адвокатами, с изложением всех основных характеристик своего генерального плана. Туда входили описания патентов, планы «беспроводного распределения электрической энергии для работы телеграфа, телефона и промышленности», хранения энергии, локализации передатчиков, обеспечения безопасности и создания отдельных каналов связи. Также к документу прилагалось описание «телеавтоматов», высокочастотных генераторов (в терминологии Теслы — «осцилляторов») и «метода изоляции электрических проводов посредством охлаждения до очень низких температур, с помощью которого энергию можно передавать на большие расстояния при меньших расходах и почти без потерь». В документе также предлагалось «идеальное решение проблемы подземного распределения энергии в городах и населенных пунктах».

Таким образом, конечной целью являлось наряду с традиционными создание беспроводных способов распределения электрической энергии. Анализируя жизнеспособность каждого из двадцати трех патентов, адвокаты Керр, Пейдж и Купер пришли к выводу: «Нам неизвестны другие подобные патенты, и мы считаем, что они в состоянии выдержать любую критику».

«Клянусь, — писал Тесла Шерфу, — если я когда-нибудь выберусь из этой ямы, то больше никому не позволю оставить себя без денег!» В это же время он вел переговоры с топливной и телефонной компаниями по поводу доставки угля и обеспечения связи с Уорденклифом.

В другом письме Тесла, имея в виду свои флуоресцентные лампы, заявил: «Теперь я уверен, что пара ламп обеспечит полный успех и после этого я смогу претендовать на казну США». Однако проблемы с такого рода осветительными приборами оказались значительно более трудными, чем представлялось Тесле, и под его именем они так никогда не поступили на рынок. [62]

Переговоры с Пэйном по непонятной причине затягивались, пока к лету не выяснилось — полковник решил отказаться от сделки.

62

Лампы «холодного света» поступили на рынок только через шестьдесят лет. 28 октября 1958 г. появилось сообщение: «Корпорация Вестингауза рада объявить, что создана „плоская лампочка“ без нити накаливания. Она не нагревается и не ослепляет, она будет гореть день и ночь, годами — не более чем за пенни. Впервые у людей появится возможность купить люминесцентную лампу для своего дома».

Этот факт наглядно иллюстрирует, как соотносились с реальностью многие из изобретений Теслы.

Реакция Теслы — это езда в незнаемое. Узнав о срыве сделки, он решил поделиться горем — с кем вы думаете?

Никогда не догадаетесь.

С Джоном Пирпонтом Морганом!

Складывается впечатление, что либо он потерял рассудок, либо разодранное и вконец израненное

самосознание изобретателя насквозь пропиталось «синдромом жертвы»:

«Надеюсь, что злосчастное недопонимание, причину которого я тщетно пытался узнать, будет устранено; вы признаете, что моя работа войдет в историю, и она удостоится вашей поддержки».

Всю весну и лето Тесла с упорством мечтателя снова и снова посещал станцию. По-видимому, только там его разорванная душа обретала подобие согласия, только там он находил силы продолжать борьбу. В июле он просил Шерфа лично убедиться, подстрижен ли газон в Уорденклифе, поскольку вскоре собирался приехать туда с очередным потенциальным инвестором. Однако к осени надежда оставила его: куда бы он ни обращался, везде встречал отказ.

Тесла все чаще приходил к выводу, что его успех зависит от того, удастся ли ему изменить мнение одного-единственного человека. В этом маниакальном упорстве отчетливо просматривалась тень безумия, но, рассуждая непредвзято, прослеживая всю цепочку событий, приведших Уорденклиф к печальному концу, волей-неволей приходится согласиться с нашим героем — к кому еще он мог обратиться?!

В сентябре Анна передала лично в руки отцу официальное послание Теслы:

«За этот год, мистер Морган, почти не было ночи, когда бы я не поливал подушку слезами, однако это вовсе не значит, что я слабый человек.

Я совершенно уверен, что смогу во что бы то ни стало закончить проект. Мне только жаль, что после преодоления всех мыслимых и немыслимых препятствий и приобретения особых знаний и способностей, которыми обладаю я один и которые при эффективном использовании могут продвинуть мир вперед на целый век, я вынужден смотреть, как моя работа затягивается.

Надеюсь в скором времени услышать от вас положительный ответ.

Преданный, вам Н. Тесла».

В ответ:

«15 октября 1904 года.

Дорогой сэр,

В ответ на ваше письмо от 13 октября мистер Дж. П. Морган просит меня сообщить вам, что он не в состоянии чем-либо еще помочь вам».

Этот холодный и бесцеремонный отказ вызвал у изобретателя прилив ярости. Невыносимо сознавать, что не только скорость света, но и обыкновенные люди, пусть даже и овладевшие тайной происхождения денег, могут быть настолько безжалостны.

«17 октября 1904 года.

Дорогой мистер Морган,

Вы подобны Бисмарку. Великий и неуправляемый. Я написал вам на прошлой неделе в надежде, что недавнее общение с архиепископом сделало вас более чутким и уступчивым. Но вы вовсе не христианин, вы — мусульманин, причем самого фанатического толка. Если вы сказали „нет“, что бы ни случилось, это будет „нет“.

Пусть сила притяжения превратится в отталкивающую силу, пусть добро обернется злом, вы все равно не измените решение, в силу которого можно сгубить любое праведное дело. Ваши ответы и резолюции — это скала, жестокая и неприступная.

Мне трудно поверить, что всего полтора года назад я читал лекцию, на которую собрались лучшие ученые со всего мира. Тогда я был в центре внимания, теперь — нет! За это я должен поблагодарить вас. Вы заставили меня, ослабленного коварными противниками, сломленного сомневающимися друзьями, финансово истощенного, пытающегося преодолеть препятствия, которые вы собственноручно возвели на моем пути, — продолжать борьбу в одиночестве.

Меня спрашивают: „Если это стоящее дело, почему Морган вам не поможет?“ Так продолжалось два года. Я продвигаюсь вперед, но как? Как человек, плывущий против течения, оно тянет меня на дно.