Никола Тесла. Изобретатель тайн

Ишков Михаил Никитич

Неужели вы совсем ничего не желаете слышать? Вы позволите мне сдаться, заставите отступить и тем самым лишиться бессмертного венца? Позволите погибнуть великой идее?! Неужели однажды сказав „нет“, вы будете упрямо придерживаться своего мнения? Могу ли я теперь сделать вам новое предложение, чтобы устранить все препятствия?

Уверяю вас: ваши деньги окупятся стократ».

В письме приводились отзывы ведущих специалистов в этой области — все они высказывались в поддержку ученого. Тесла не жалел слов, чтобы объяснить, насколько полезны были его работы в Колорадо-Спрингс.

16 декабря Моргану был отправлен ультиматум. Тесла требовал либо 100 000 долларов для завершения проекта, либо 50 000 долларов — для «укомплектования станции необходимыми частями, защиты здания от пожара и получения страховки». Тесла заявлял:

«…Если вы не согласны на это, остается только одно. Освободите меня от всех обязательств, верните мою долю и считайте переданную вами сумму щедрым пожертвованием, положившись на мою честность и способность добиться наилучших результатов для вас и для себя».

17

декабря Морган прислал ответ:

«Я уже неоднократно говорил, что больше не желаю давать вам денег. Что же касается вашего третьего предложения, его я тоже не готов принять. Я заключил с вами контракт, тем самым честно исполнив свою роль, и имею право ожидать, что вы до конца исполните свою».

Однако две недели спустя, 6 января 1905 года, Морган передал ученому 49 % капитала, причитающиеся ему по закону.

Так Тесла оказался один на один с электричеством, сумевшим нанести ему удар ниже пояса, потому что никаким здравомыслием упрямство Моргана объяснить невозможно. В этом упорстве безусловно присутствовал иррациональный компонент. О том, как его выявить и объяснить и как с ним справиться, мы поговорим позже, а пока загадка на сообразительность: если бы Морган имел цель порвать отношения с Теслой, он мог бы сделать это раньше, в приличной, не оскорбляющей ученого манере. Например, так, как поступил полковник Астор. Выбранная знаменитым финансистом методика свидетельствовала либо о неземном коварстве, либо, если признать обвинения Теслы справедливыми, о подвластности «носорога» чьим-то непререкаемым повелениям.

Глава 7

Январь, 1943 год

Гостиница «Нью-йоркер»

Старик обрадовался:

— Наконец-то до вас дошло! Лучше поздно, чем никогда. После гибели Марии я не нуждался в посредниках. Око отыскало меня в Уорденклифе, когда однажды я взобрался на башню с намерением прыгнуть с нее вниз головой.

Над землей висел такой же противный туман. Прыгать в него — значило доставить удовольствие врагам, и особенно этой зловещей силе, сумевшей заманить меня в ловушку.

Неожиданно трезво и без всякой дрожи в голосе старик обратился к потомкам:

— Кстати, что там за окном? Не прояснилось?

Психонавты, не в силах справиться с ознобом, вызванным повышенной электризацией воздуха, промолчали, и это молчание было очевиднее слов.

— Значит, что-то случится, — задумчиво выговорил Тесла, затем наперекор всяким сущностям, бодро продолжил: — Я был прав, что не поспешил с прыжком. Не дождавшись смертельного кульбита, Облако вновь сформировало око. Его размеры были под стать медному куполу. Дьявольская сущность в упор рассматривала меня, удивленная, отчего же я не сделал роковой шаг. Ответ, надеюсь, ясен? Я счел дурным вкусом кончать с собой при таком свидетеле. Я не мог позволить врагу порадоваться, глядя на мое бездыханное тело.

Отдышавшись, Тесла продолжил:

— Это случилось в феврале 1906 года, сразу после того, как Морган включил красный свет на мой контракт с очередным инвестором. В те дни у меня окончательно расшатались нервы. Я, например, не мог заставить себя взять в руки пишущую ручку. Чернила вызывали у меня отвращение, эта черная жидкость казалась мне кровью дьявола.

* * *

Замечено, что рассогласование или дисфункция души почему-то нагляднее всего отражается в почерке.

В течение года почерк Теслы становился все неразборчивее и к августу сделался совершенно нечитабельным. Отчуждение нарастало, горечь и подавленный гнев стали выплескиваться все чаще и чаще. Даже письма к близким друзьям он стал подписывать «Н.Тесла», а не «Никола». Безвременная смерть старого друга и соратника во всех его проектах — от Ниагарского до Уорденклифского, где он был одним из самых активных акционеров, — Уильяма Рэнкина, скончавшегося в сентябре в возрасте сорока семи лет, стала очередным гвоздем, забитым в гроб его мечты.

У Теслы окончательно пропал аппетит, несколько месяцев он прятался от друзей. Солнечному свету не было места в его комнате!

Однако друзья не забыли о нем.

И прежде всего голуби.

Как пишет М. Сейфер: «Социолог Карл Маннгейм [63] предполагает, что историкам-психоаналитикам следует попытаться воссоздать мировоззрение субъекта и дух эпохи, в которой тот жил. История — парадоксальная наука: она противоречива, динамична, многослойна и диалектична, поэтому также следует учитывать иррациональную составляющую».

63

К. Маннгейм (нем. Karl Mannheim) (1893–1947) — немецкий и английский философ и социолог венгерского происхождения, один из создателей социологии знания.

На основе диагноза, поставленного современному обществу, М. задается вопросом: «Действительно ли на стадии массового общества все безнадежно, и мы без надежды на спасение движемся навстречу гибели общества и культуры?»

По мнению Маннгейма, деструктивный ход (исторических) событий заключается в том, что те социальные слои, у которых и раньше можно было предполагать латентное господство иррациональных импульсов, теперь декларировали их открыто, а группы, которые могли бы противодействовать иррационализму, оказались беспомощными и как бы внезапно потеряли веру в формирующую общество власть разума.

В свете этих представлений Маннгейм обращает внимание на феномен диспропорционального развития человеческих способностей. Он выделяет два основных вида опасных диспропорций. Первый состоит в том, что в обществе техническое и естественнонаучное знание опережает моральные силы и осмысление общественного прогресса. Второй вид диспропорций возникает из-за того, что ни в одном более или менее сложном обществе разумность и моральность, необходимые

для решения поставленных хозяйством и обществом задач, не проявляются во всех социальных группах и слоях равномерно. Эту диспропорциональность М. называет «социальной диспропорциональностью» и связывает с нею необходимость регулирования процессов перехода к демократии масс.

Эти мысли напрямую втекают в размышления над судьбой Никола Теслы как рассогласованной личности, в которой можно проследить обе эти дисфункции, и если диагноз автора верен, то рецепт может быть только один — необходимо осознать себя как согласованную личность.

Или попытка добиться согласовать себя как личность.

Автор отдает себе отчет, что рецептов в истории всегда хватало, однако, если пристальнее взглянуть на проблему, можно обнаружить, что и решения находились. Например, явление Христа, проповеди Мухаммеда и, в отрицательном смысле, деяния Гитлера. Для автора куда ближе подход Маркса не в смысле бездумного принятия его учения, а в методологическом смысле — прежде всего анализ, затем попытка дать ответ (поиск причин) и, наконец, описание светлого будущего.

Этой методике автор постарается следовать и в будущем.

К сожалению — а может, к счастью, — ни автор, ни сопровождавшие его потомки восторгов по поводу психоанализа, особенно в плане изучения исторических личностей, не испытывали.

Это пройденный этап.

Фрейдистские интерпретации страдают общим для всех «измов» существенным недостатком — попыткой отыскать для живой жизни одно-единственное и непременно всеобъемлющее толкование. Причем не самого лучшего толка. Последователи Фрейда оставляют за бортом понимания сокровенную суть всякого трагедийного героя — а именно сопричастность, соощущение и, конечно, сострадание, без которых всякие догадки насчет трансплантаций тех или иных побуждений и поведенческих мотивов теряют всякий смысл.

Мы не психоаналитики, мы — психонавты, пытающиеся разгадать тайну живого Теслы. Мы против того, чтобы ограничивать того или иного исторического человека рамками очередного или, что еще хуже, модного «изма», пусть даже мода на психоанализ в его современном понимании уже прошла. Психонавты придерживаются мнения, что пока не существует более действенного метода проникнуть в тайну исторического бытия, чем согласие. В этом смысле история, случившаяся с нашим героем, очень поучительна, ведь более рассогласованного человека в истории техники не найти. Его волю к саморазрушению можно интерпретировать как полюс в зыбкой системе сюжетов, которыми радует нас человеческая комедия.

Понятно, что другим полюсом следует считать согласованного человека.

Кто он?

Где искать его?

В чем его отличительные черты? [64]

Но вернемся к старику.

Он задремал в кресле.

За окном стояла все та же зыбкая, отвратительная хмарь. Нам, потомкам, прежде чем удастся отыскать дорогу домой, в наш бурный, языческий век, еще придется побродить в этой приглушающей мысли, сбивающей с толку, электрической взвеси. Но вернемся мы не с пустыми руками. Вернемся с благой вестью, что все мы, согласовавшие себя с реальностью и заодно бунтующие против нее, особенно против предела скорости света, — люди, пусть и с разных, больших и малых, букв, и никому не заказана доля уважения и признательности за его существование на белом свете.

64

О согласии можно сказать кратко — оно существует. Следовательно, его необходимо искать.

Вот несколько тезисов, чтобы читателю стала ясна позиция автора. Согласиться с ней или отвергнуть — личное дело читателя.

Размышляя о жизни:

«Вспомните, как это бывает, когда на садовом участке при приближении грозы стараешься успеть сделать то, доделать это. Воздух становится тяжел и невкусен, сердцу, мыслям нет покоя. Невольно спрашиваешь себя — зачем мне это? И сам не можешь объяснить, что такое это это? Прошла гроза, забылась немощь от незнания, но то и дело жизнь напоминает о существовании этого».

Мой ответ таков:

а) если существует такого рода невзгода, значит, есть и противоположность — тяга к счастью. Я знаком с ним — оно невесомо, весело, с его поддержкой душа оживает. Назовем это стремление идеалом;

б) сейчас существует ощутимая тоска по идеалу;

в) никакая идеология (коммунизм, демократия, либерализм, национализм, анархизм — любой прочий «изм») в силу своей однобокости, приверженности к отрицанию чего-то существенно важного не может служить идеалом;

г) согласие — это иной взгляд на мир;

д) обретение согласия с самим собой, с другим, с миром вряд ли способно стать идеалом, но может служить верой, практическим руководством, опорой в трудную минуту;

е) необходимость согласия подспудно ощущается всеми (не желай другому того, чего не желаешь себе; готовность поступиться чем-то своим ради чего-то другого благодатна; мы не вольны избежать ударов судьбы, но в своем отношении к ним мы изначально свободны).

В чем же искать согласие? Понятно, что в любви, но стоит ли при этом поступаться своим пониманием правд и истин? Отказаться от чего-то ценного самого по себе ради чего-то ценного самого по себе? Если да, не надо мне такого согласия. Такое согласие назовем единением.

Но существует ли в принципе возможность таких отношений, когда и свое свято, и чужое в радость? История подсказывает, что все мы, живущие на Земле, согласны в том, что Бог един, мир един, какого бы взгляда на окружающую действительность мы ни придерживались — естественнонаучного или религиозного.

Истоки:

«Если поступь цивилизации (в широком смысле) определяется эволюцией материальной базы, не менее (а может, и более) важно обновление истины или мифа, а также их постоянно выстраиваемого и вновь нарождающегося согласия. Я имею в виду согласие мифа о нас самих с существующим способом производства».