Николай Бердяев

Шевчук С. В.

Революцию 1905 года Николай Бердяев воспринял противоречиво. Он примирился с неизбежностью революции и признавал ее, но последствия, к которым она привела, оттолкнули его. Он считал эту революцию неудавшейся, а героический период в истории русской интеллигенции законченным. Бердяев приветствовал революцию, но революцию духа, а не масс. В 1907 году он написал статью, которая вошла в его книгу «Духовный кризис интеллигенции». В этой статье Николай Александрович довольно точно предсказал, что в следующей революции победят большевики, и что эта революция, вопреки ожиданиям многих, не станет торжеством свободы и гуманности – наоборот, будет враждебна им. В этом он видел трагизм русской исторической судьбы. Бердяев отошел от политики и целиком посвятил себя духовной борьбе. Теперь он хотел изменить если не мир, то сознание интеллигенции.

Его

часто называли «любимцем женщин и богов». Но сам философ считал, что подобное определение не имеет к нему никакого отношения, потому как это характеристика человека легкого и счастливого, каковым он себя не считал. Острое переживание одиночества не делало его счастливым.

Летом 1904 года Бердяев познакомился со студенткой Лидией Рапп. Лидия родилась 20 августа 1871 года в Харькове в семье нотариуса Юдифа Степановича Трушева. В семье было трое детей. О брате Лидии практически ничего не известно. С младшей сестрой Евгенией Лидия была очень дружна, они не расставались всю жизнь. Трушевы были весьма состоятельны. Зимой семья жила в городе в собственном доме, весну и лето проводили в деревне. Мать, Ирина Васильевна, почти не принимала участия в воспитании девочек. Вначале за детьми следила бонна-немка, затем француженка. В 1889 году Лидия закончила обучение в пансионе при частной женской гимназии Н. Я. Григорцевич. Сестры Рапп, увлекшись народническими идеями, решили посвятить себя служению обездоленным и страждущим. За советом Лидия обратилась к Л. Н. Толстому. Знакомая с ним только по его творчеству, 21 сентября 1890 года она отправила ему письмо, в котором писала, что хочет закончить фельдшерские курсы в Петербурге, просила благословить ее или указать другой путь, где она могла быть полезной обществу. Толстой ответил на ее письмо. Он отговорил Лидию от курсов и советовал подумать над тем, как искать не средства делать добро, но средства перестать делать зло. 16 ноября 1890 года Лидия написала еще одно письмо Толстому. Оно осталось без ответа. На курсы Лидия поступать так и не стала.

В 1889 году умер Юдиф Трушев. После его смерти семья испытывала материальные затруднения. Ирина Васильевна старалась поправить дела. Дом в Харькове на Михайловской площади был продан, но дачу Бабаки в Люботине удалось сохранить. Несмотря на трудности, в 1891 году Лидия ездила в Швейцарию, где в пансионе под Лозанной изучала французский язык.

Вскоре Лидия Трушева вышла замуж за потомственного дворянина Виктора Ивановича Раппа, чиновника Харьковской контрольной палаты. Он был совладельцем «Книгоиздательства В. И. Рапп и В. И. Потапов». Евгения вышла замуж за его брата – Евгения Ивановича. Сестры Трушевы-Рапп хлопотали об устройствах народных школ, библиотек, но их начинания увязли в бюрократических препонах. Лидии не удалось открыть свою школу, и она искала единомышленников. Вскоре она присоединилась к Харьковскому социал-демократическому рабочему союзу ремесленников. В 1899 году сестры проводили занятия в кружке ювелиров, обсуждали на собраниях Союза вопросы народного просвещения. 6 января 1900 года они были арестованы. Через двадцать дней Лидия и Евгения были освобождены под залог в 2000 рублей за каждую. Несмотря на арест, они продолжили заниматься революционной деятельностью. Второй раз Лидия Трушева-Рапп была арестована в 1903 году, вместе с мужем и сестрой, когда была разгромлена Харьковская подпольная типография РСДРП.

Лидию, Евгению и Виктора Рапп освободили под залог. Им было предписано покинуть Харьков. В начале января 1904 года они переехали в Киев. Это освобождение показалось подозрительным харьковскому губернатору, и 18 февраля он отправил в Департамент полиции жалобу на действия прокурора Харьковской судебной палаты С. С. Хрулева, который содействовал освобождению семьи Рапп. Виктор Рапп был вновь арестован.

Встреча Лидии Рапп и Николая Бердяева произошла 19 февраля на банкете в день освобождения крестьян. Лидия была, так сказать, заочно знакома с Бердяевым, о нем ей рассказывал Сергей Булгаков и обещал непременно познакомить ее с молодым философом.

Бердяев всегда одевался элегантно, у него была склонность к франтовству, и он всегда уделял большое внимание внешности. Лидия была красивой женщиной – зеленые глаза, четкий профиль. Николай искал любви необыкновенной, связанной с духовной жизнью. С Лидией у них были не только общие взгляды на искусство. Она была очень религиозным человеком и при этом занималась революционной деятельностью.

Летом 1904 года Бердяев писал

Лидии, что в его жизни произошла огромная перемена, – если раньше он был одинок, то теперь будет с рядом с ней, что бы ни случилось, и верил, что если даже все отвернутся от него, то она не покинет его и поймет, а больше ему ничего не нужно. Осенью он собрался в Петербург и предложил Лидии ехать вместе с ним. Скорее всего, Лидия сразу переехать не смогла: нужно было уладить отношения с В. И. Раппом, а кроме того, она находилась под негласным надзором полиции и жить в столице не имела права.

Осенью 1904 года Николай Бердяев переехал в Петербург. Он намеревался редактировать новый журнал, который решено было создавать на основе уже существующего «Нового пути», выходившего с 1903 года. Идея журнала принадлежала группе символистов во главе с поэтом, писателем и мыслителем Дмитрием Мережковским. Именно они пригласили в редакцию Бердяева и Булгакова. «Мережковцы» представляли литературные религиозные искания, «идеалисты», к которым относил себя Бердяев, – философское и общественное направления. Вскоре «Мережковцы» перестали играть главную роль, направление журнала начали определять Булгаков и Бердяев. Вышло несколько номеров. Но сотрудничество «мережковцев» и «идеалистов» оказалось непрочным, их развели по разные стороны, как всегда, идейные разногласия.

Приезд в Петербург означал для Николая Бердяева встречу с литературным миром. Начало XX века – это новый ренессанс русской культуры. Бердяев чувствовал это опьянение творческим подъемом, происходившее вокруг, обострение эстетической чувствительности, его привлекала новизна, религиозные искания. Наступила эпоха расцвета поэзии, философской мысли, в обществе проснулся интерес к мистике и оккультизму. Сознание интеллигенции изменялось. Философская терминология вошла даже в частную переписку. Повсеместно в кружках и салонах, на страницах печати обсуждались идеи Шеллинга, Ницше, Маркса, Соловьева, Достоевского и Толстого.

Бердяев всегда ждал чуда от общения с новыми людьми. Так совпало, что культурный ренессанс появился в предреволюционную эпоху и вместе с надеждой на преображение жизни нес чувство приближающейся гибели старой России.

В искусстве рождались новые направления. Философская мысль возвращалась к вопросам, поставленным Достоевским и Толстым, но неоцененным по достоинству прежними русскими критиками. Бердяев еще до приезда в Петербург с большим интересом прочитал книгу Д. Мережковского «Л. Толстой и Достоевский», которую считал лучшим произведением писателя.

После развала «Нового пути» был создан новый журнал – «Вопросы жизни», который издавал Д. Е. Жуковский. В нем, кроме редакторов С. Булгакова и Н. Бердяева, сотрудничали многие яркие мыслители эпохи: Д. Мережковский, В. Розанов, А. Карташев, Вяч. Иванов, Ф. Сологуб, А. Блок, А. Белый, В. Брюсов, А. Ремизов, Г. Чулков, Л. Шестов, М. Гершензон, С. Франк, П. Струве, князь Е. Трубецкой, П. Новгородцев, Ф. Зелинский, Б. Кистяковский, А. Глинка (Волжский), В. Эрн. Общение с ними несомненно повлияло на мировоззрение Николая Бердяева. Во многом он был не согласен с ними, но, как сам признавал, благодаря им значительно расширил свой кругозор.

В ноябре 1905 года по Высочайшему указу было прекращено дело Харьковского комитета РСДРП и Лидия Рапп получила свободу передвижения. Она приехала в Петербург к Бердяеву и больше они не расставались.

Встреча с Д. Мережковским имела для Николая Александровича большое значение. Долгие зимние вечера 1905 года Бердяев проводил в разговорах с женой Мережковского З. Н. Гиппиус. Они засиживались до трех часов ночи. Бердяева поражало в ней отсутствие человеческой теплоты, он находил ее холодность «змеиной». Чуткий к страданиям, Бердяев считал Гиппиус несчастным человеком и при этом очень ценил ее поэзию, хотя поэтов не любил. Личного общения с Дмитрием Мережковским у Бердяева не сложилось. Он считал, что это вряд ли было возможно, главным образом из-за характера самого Мережковского, который не слышал и не замечал людей. Николай Александрович вспоминал, что вечера у Мережковских таили в себе нечто магическое, почти сектантское. Они стремились подчинять, довлели над собеседниками, а Бердяев, индивидуалист по своей природе, не мог этого позволить. Он сам считал себя выразителем новой религиозной и философской мысли. Атмосфера, царившая у Мережковских, в какой-то степени повлияла на поворот Бердяева к православной церкви. Он находил, что в ренессансе XX века, слишком много языческого, и это казалось ему новым ограничением свободы личности.