Николай Бердяев
Шрифт:
В Мережковских Бердяева вначале привлекла их неординарность, необычность. Но Николай Александрович всегда был личностью независимой, никогда не сливался с обществом, не позволял поглотить себя коллективной силе, не растворялся в чужих идеях, и мог противостоять сторонней харизме. Как бы ни казались интересны ему новые мысли, как бы ни интересны были люди, он никогда не попадал под их обаяние. Превыше всего он ставил свободу, и любая попытка влияния на Бердяева вызывала у него обратную реакцию. Атмосфере, господствовавшей в умах творческой интеллигенции в начале XX века, он противопоставил свободу личности и духа. Новые веяния того времени лишь слегка задевали его, настолько, чтобы узнать, постичь их и вернуться к своим, изначально волновавшим его вопросам. Он пытался понять новые идеи, но не подчинялся им. Поэтому он оставался всегда одиноким и в марксизме, и в православии.
Василия Васильевича
В культурном ренессансе начала XX века Николай Бердяев нашел много новых тем для себя. Он считал себя многим обязанным общению с людьми того времени. Но магическая, оккультная атмосфера, символизм, казавшиеся ему опасными для свободы, не имели над ним власти.
Многое было для него неприемлемым. Бердяева раздражала литературщина, элитарность, эгоцентризм поэтов, неестественность увлечения оккультными течениями. Все это порождало у него уже знакомое ему чувство нехватки свежего воздуха.
Культурный ренессанс рубежа веков был элитарен. Его представители, хоть и сочувствовали революции, были слишком увлечены новыми проблемами философского, эстетического, мистического характера и совсем не интересовались социальными вопросами. Людям, активно участвовавшим в социальном движении, были чужды интересы культурной элиты. Попытка организаторов журнала «Вопросы жизни» установить сближение культурных и социальных течений провалилась.
В России в то время были в моде дионисические [5] веяния и оргиазм. Искали экстазов, и мало интересовались реальностью. Для Бердяева это означало равнодушие к теме личности и свободы. Андрей Белый, необыкновенно яркая творческая индивидуальность, с гордостью говорил, что у него нет личности, нет собственного «я». Бердяев в этих настроениях усматривал только подтверждение различия между индивидуальностью и личностью. В то время многие хотели преодолеть индивидуализм, и идея «соборности» в сознании и культуре была очень популярна в литературных кругах. Главным теоретиком соборной культуры, преодолевающей индивидуализм, был Вячеслав Иванов – философ, один из идейных вдохновителей Серебряного века.
5
Дионис – бог (фракийского и лидийско-фригийского происхождения) плодоносящих сил земли, растительности, виноградарства, виноделия, культ которого распространился в Греции. Культ Диониса отражается в оргиазме, экзальтации и буйном исступленном восторге. Объясняемая в свете этого культа, природа человека получает стихийный характер, творческое изобилие и мощь, подчиняющую любое личное качество или конкретное явление.
Это был человек утонченной, универсальной культуры: поэт, филолог, специалист по греческой религии, теолог, теософ, публицист, интересующийся политикой. Он мог говорить на любую тему. По средам Вячеслав Иванов и его жена Л. Д. Зиновьева-Аннибал устраивали у себя на квартире, называемой «башней», встречи, на которых собирались едва ли не все наиболее одаренные люди того времени: поэты, философы, ученые, актеры, политики. Беседовали на философские, литературные, мистические, оккультные, религиозные и общественные темы. Все эти обсуждения всегда происходили на очень высоком интеллектуальном уровне, подчеркнутой культурной утонченности. В «башне» собирался «аристократический» слой русской культуры и мысли. Три года Бердяев был бессменным председателем на «средах» Ивановых. Иногда поэты читали
Вячеслав Иванов уделял много внимания начинающим поэтам и был хорошим учителем. Но дружба у него была несколько деспотична. Бердяева, как человека независимого, ценящего личную свободу, это раздражало в Иванове, который, как никто, умел очаровывать людей. Особенно неотразимо его взгляд действовал на женщин.
Однажды, когда в «башне» было особенно много гостей, власти произвели обыск. У каждой двери стояли вооруженные солдаты. Всю ночь переписывали присутствующих.
Бердяевы дружили с семьями Розановых, Ремизовых, Эрнов, Гершензонов. В марте 1906 года в «башню» Николай и Лидия пришли с цветами. Вечер был стилизован в античном стиле. Лидия украсила цветами женщин и мужчин. В подражание античности, Бердяева укутали в оранжевую кашемировую шаль, уложив ее греческими складками, повязали ему вокруг головы оранжевую ленту, волосы украсили розами. Лидия сделала прическу в греческом стиле, перехватила волосы красной лентой, наряд ей соорудили из старой персидской шали матери Зиновьевой-Аннибал.
Эллинистические вечера привлекали цвет тогдашней интеллигенции, однако у «менее утонченной» публики вызывали несуразные пересуды. Общая «эллинская» настроенность, поиски необыкновенного, выходящего за рамки обыденности, подвигли нескольких писателей того времени к попытке подражания «дионисической мистерии», которая должна была пройти на квартире у Н. М. Минского – поэта-мистика, одного из основателей Религиозно-философского общества. Идея мистерии принадлежала В. Иванову. Слухи проникли в печать, журналисты писали, что на этом собрании была даже отслужена «черная месса». На самом деле ничего ужасного у Минского не произошло, вечер был проведен литературно и театрально. Но Бердяев не одобрил эту «дионисическую мистерию», действо показалось ему крайне легкомысленным, неестественным и надуманным.
Годы, проведенные Бердяевым в Петербурге, не были плодотворными для мыслителя в творческом плане. Он все еще пребывал в поиске главной темы своей жизни. В общении с культурной элитой Бердяев расширил свой кругозор, познал новые эмоции. Он много писал, но не создал, как считал, ничего значительного. Книга «Новое религиозное сознание и общественность», отражавшая его движение в религиозном анархизме, показалась ему несовершенной. В Бердяеве зарождался очередной протест, на этот раз он был направлен против литературных течений того времени. Он разочаровался в них и желал порвать с ними. В 1907 году Николай уехал из Петербурга. Зиму он провел в Париже, где встретился с Мережковскими. Отношения между ними портились, Бердяеву претило литературное сектантство. Мережковским же Бердяев казался человеком, слишком увлеченным православием. Зима прошла в бурных спорах. Взгляды Мережковских и Бердяева разошлись, отношения кончились полным разрывом.
В 1908 году Бердяевы переехали в Москву. В то время в городе существовало Религиозно-философское общество памяти Владимира Соловьева, [6] организаторами которого были С. Булгаков, князь Е. Трубецкой, В. Эрн, Г. А. Рачинский, Вяч. Иванов. Присоединился к этому обществу и Николай Бердяев, считавший эти круги серьезнее литературных петербургских. В каждой теме, философской ли, культурной, социальной, исторической, члены Общества искали религиозные и духовные истоки. Но Бердяев и здесь почувствовал себя обособленно, несмотря на свое искреннее желание приобщиться к тайне православной церкви. В этом обществе он представлял новое религиозное сознание, отличавшееся от догмы. Часто споры происходили в философском кружке, собиравшемся в доме у М. К. Морозовой.
6
Соловьев Владимир Сергеевич (1853–1900) – философ, поэт, публицист, критик. Стоял у истоков «русского религиозного возрождения» конца XIX – начала XX века. Философия Соловьева оказала влияние на философию Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, П. А. Флоренского, а также на поэтов-символистов – А. Белого, А. Блока и др.
В 1909 году Николай Бердяев принял участие в создании сборника «Вехи», составителем и одним из авторов которого был М. Гершензон. Сборник вышел тиражом три тысячи экземпляров. За год он был переиздан четыре раза, общий тираж достиг огромной для того времени цифры – 16 тысяч экземпляров. В газетах и журналах было напечатано более двух сотен откликов и рецензий на статьи, опубликованные в «Вехах», сборник обсуждали на лекциях и собраниях. Он стал значительным событием в культурной жизни общества. Авторы сборника – Н. Бердяев, С. Булгаков, М. Гершензон, А. Изгоев, Б. Кистяковский, П. Струве и С. Франк – объединились в своей критике радикальной революционной интеллигенции. Открывала сборник статья Бердяева «Философская истина и интеллигентская правда».