Николай II
Шрифт:
1915 год — поворотный: Италия отказывается от Тройственного союза с Германией и Австрией, переходит на сторону союзников и присоединяется к России в военном противостоянии с Австро-Венгрией.
Болгария вступает в войну на стороне Центральных держав против России. Пораженный царь говорит в Ставке: «Если бы кто-то предсказал такое, я бы счел его сумасшедшим. Болгарский народ поймет, насколько он далеко зашел в своем безумии, когда будет слишком поздно». Союзникам удается, несмотря на турецкие обстрелы, удержать русское Черноморское побережье, что соответствует русским и английским интересам, направленным против немецкого присутствия в этом регионе. Путь в Персию свободен [80] . Однако сербская армия полностью
80
Турки никогда не пытались захватить русское Черноморское побережье, но путь в Персию стал свободным только после боев на ее территории. (Прим. перев.)
Теперь, в 1916 году, Румыния вступает в войну против Австрии и Германии. Русские напрасно пытаются прийти на помощь румынам. Если в южной Армении они добиваются успеха, то Брусиловский прорыв в середине года в Галиции и Буковине после первоначального успеха на Волыни заканчивается неудачей. Умирает австрийский император Франц-Иосиф, трон наследует эрцгерцог Карл. Характерная деталь: в русских госпиталях, где лечатся также австрийские и немецкие пленные, русские товарищи выражают врагам — австрийцам соболезнование в связи со смертью их монарха.
В 1917 году немцы уже нигде не имеют успеха. Поэтому кайзер Вильгельм объявляет неограниченную «подводную войну». На русском фронте немецкие войска отражают наступления Брусилова и Керенского в Буковине [81] , а на севере захватывают Ригу. После этого немцы вполне могут угрожать столице России. США вступают в войну на стороне союзников. Впервые в 1917 году на русско-германском фронте наступает затишье в связи с мирными переговорами в Бресте.
Хотя в 1915 году нельзя было предвидеть такое развитие событий, немецкое и австрийское военно-политическое руководство, видя безвыходность чисто военных действий, начинает искать иные способы ослабления противника, чтобы быстрее поставить его на колени или принудить к миру. Для этого используются отдельные миссии, угрозы или посулы; однако в первую очередь с немецкой стороны сказывается целенаправленное психологическое воздействие на противника.
81
Наступление Брусилова в Галиции и Буковине было в 1916 году. (Прим. перев.)
Агенты стараются вовсю. Русский царь, видимо, один из многих, кто стремится достичь мира исключительно путем военных усилий. Он вступил в войну, полный решимости не заключать мира, пока последний вражеский солдат не покинет русскую территорию. Поэтому поступающие предложения о мире он даже не рассматривает. Николай, всегда рассматривавший армию только как ударную силу (хотя эта сила уже ослаблена прогрессирующей деморализацией), сидя в Могилеве, обращает мало внимания на соперничество в своем правительстве, хотя те, кто стоит за кулисами, пользуются его отсутствием и зависимостью от здоровья и нездоровья армии для всемерного подрыва его режима. Он не ведает, насколько его политическое, а с 1916 года и военное окружение заражено враждебными настроениями, а то и прямым шпионажем и что делается все для дестабилизации его фронта, его управленческого аппарата и в конечном счете для его личного крушения.
Это началось в 1915 году. Германия видит, что война развивается гораздо труднее и продолжается гораздо дольше, чем намечалось. Мечта через несколько недель вступить в Париж развеяна, как и надежда мигом перебить русскую армию массированным артиллерийским огнем. Несмотря на военные неудачи, царь, чтобы пресечь распускаемые немцами слухи, будто Россия стремится к заключению мира, в своем новогоднем приказе подчеркивает, что остается верным союзническим обязательствам и будет продолжать борьбу, пока «ни одного вражеского солдата не останется на русской земле».
Немецкое руководство понимает, что царь является
Словно бог (или дьявол) из машины, в этот момент, весной 1915 года, в немецком консульстве в Константинополе появляется подходящий человек. Турция воюет на стороне Германии, и этот человек, уже занимающийся в Турции денежными операциями и поставками оружия, легко находит путь к ответственному чиновнику посольства. Его зовут Александр (Лазарь Израиль) Парвус, а для серьезных собеседников он представляется доктором Гельфандом (или Гельфгемдом). Он — выходец из России с революционным прошлым и соответствующим отношением к царскому режиму.
После предварительных бесед в Константинополе его принимает статс-секретарь министерства иностранных дел Циммерман в Берлине. Парвус предлагает именно то, что требуется измученному войной немецкому правительству, — программу революции в России.
В этом плане заложено все, что необходимо для организации массового движения и придания ему нужного политического направления: агитация в столицах — Петрограде и Москве, в первую очередь среди наиболее затронутых войной слоев рабочих и промышленного пролетариата, а также в промышленных центрах Сибири и юга России. Предусмотрено все: образование революционного комитета, подбор главных фигур внутри и вне страны, известных своей респектабельностью и оказывающих поддержку революционному движению в отношении социальных и пацифистских требований, а также методы организации искусственного дефицита в снабжении населения и армии, порождающего хаос и беспорядки, что будет способствовать вспышкам массовых восстаний.
В этом руководстве по созданию политической нестабильности можно прочесть, как оказывать политическое давление путем поджога нефтяных скважин; как доставлять в страну удобную в обращении взрывчатку для разрушения мостов и железнодорожного полотна; как режиссировать кампании в печати и т. п. В сравнении с этим обычные методы анархистов выглядят старомодными.
Парвус также предложил поддерживать для ослабления империи национальные и сепаратистские движения, например, в Украине и Финляндии; в сочетании с социальными волнениями это наиболее эффективный путь к революции. Здесь, правда, нет ничего нового: с самого начала войны немецкие и австрийские правительственные круги поддерживают печатные издания с сепаратистскими тенденциями в Украине и Финляндии, финансируют их выход. Действительно, поддержка сепаратистских национальных движений как средство ослабления русского противника продолжалась и во вторую мировую войну, особенно с учетом антисоветизма нерусских народов [82] .
82
Точно так же русское правительство поддерживало в годы войны «сепаратистские» движения в Австро-Венгрии и Турции. (Прим. перев.)
Главой революционного движения Парвус называет Ленина, который в это время в Цюрихе готовится к роли руководителя революции, пока сугубо теоретически.
Составленная Парвусом совместно с министерством иностранных дел (и с учетом опыта «неудавшейся» революции 1905 года) программа оказалась достаточно привлекательной, чтобы немецкое правительство готово было осуществить ее по пунктам, указанным Лениным, на случай захвата им власти: провозглашение республики, отказ от аннексий и контрибуций (соответственно не требуя их от Германии), сохранение Турции и отказ от притязаний на Дарданеллы и Константинополь, заключение мира без согласования с Францией (союзницей России), автономия для всех народов, конфискация крупных земельных владений и т. п.