Николай II
Шрифт:
И в феврале 1917 года заключенный освободил тюремного сторожа от его позорных обязанностей…
Керенский договорился с министром иностранных дел П. Н. Милюковым, чтобы «по просьбе Временного правительства» британское правительство дало свое согласие на приезд императорской семьи в Англию. Там ее примут «по соображениям гуманности». На самом деле этот акт доброй воли являлся для Англии в то же время гарантией того, что реакционные круги не предпримут попытки реставрации монархии с помощью кого-либо из возможных наследников Николая II. Сам же он поможет избежать сепаратного мира, мысль о котором неотступно преследовала Ллойд Джорджа весной 1917 года.
Ллойд Джордж действовал решительно, и по получении его согласия, переданного
Говорили также — однако на этот счет нет никаких убедительных доказательств, — что бывший царь уже успел ответить согласием на переданное ему тайно приглашение Вилли. Ради спасения жены и детей он якобы решил сдаться врагу, однако эта операция, как и остальные, провалилась из-за забастовки железнодорожников, которые, сами того не зная, помешали ему добраться до Финского залива… Как бы то ни было, Николай принял предложение Керенского уехать в Англию, и тот сообщил об этом главе английской военной миссии Хэнбери-Уильямсу. 6 марта был выбран маршрут поездки через Мурманск, и Николай II отметил в своем дневнике, что он пакует вещи.
Однако 9 марта, узнав о том, что Временное правительство решило предоставить Николаю Романову возможность уехать в Англию, и зная, что он находится на пути в Петроград, Исполнительный комитет решил «принять немедленно чрезвычайные меры к его задержанию и аресту». Вот решение, которое комитет принял в этот день:
«…Издано распоряжение о занятии нашими войсками всех вокзалов, а также командированы комиссары с чрезвычайными полномочиями на ст. Царское Село, Тосно и Званка. Кроме того, решено разослать радиотелеграммы во все города с предписанием арестовать Николая Романова и вообще предпринять ряд чрезвычайных мер. Вместе с тем решено немедленно объявить Временному правительству о непреклонной воле Исполнительного комитета не допустить отъезда в Англию Николая Романова и арестовать его. Местом водворения Николая Романова решено назначить Трубецкой бастион Петропавловской крепости, сменив для этой цели командный состав последней. Арест Николая Романова решено произвести во что бы то ни стало, хотя бы это грозило разрывом отношений с Временным правительством».
Далее в пункте 13 протокола заседания от 9 марта были приведены следующие сведения о положении в Царском Селе:
«Охрана дворца находится в руках революционных войск. Издан приказ, чтобы никого не впускать и не выпускать из дворца. Все телефоны и телеграфы выключены. Николай Романов находится под бдительным надзором. Солдат там около 300 из состава 3-го стрелкового полка…
На правах арестованного во дворце находятся Нарышкин, Бенкендорф и Долгоруков. Все письма и телеграммы доставляются в караульное помещение… Сообщают… что в Царском Селе в 1-м запасном полку ведется агитация против Совета р. и с.д. Войска стоят за конституционную монархию. Особенно настаивают на этом офицеры».
На самом деле после того, как посланец Петроградского Совета Мстиславский смог «повидаться» с бывшим государем, то есть увидеть собственными глазами в Царскосельском дворце его с женой и детьми, Совет согласился с аргументами Керенского, не желавшего отправить Николая в крепость. Подобно романтическому герою, певец Февральской революции не хотел кровопролития. Он уже сумел спасти жизнь бывших царских министров, заслонив их собой перед толпой озверевших мятежников. Их тайком снабдили паспортами, чтобы они смогли выехать за границу. Он также хотел спасти жизнь бывшего государя, что было бы легче сделать в Царском Селе, чем в крепости, расположенной поблизости от рабочих предместий.
Однако через несколько недель ситуация полностью изменилась, и эти проблемы возникли
В Англии в печати развернулась кампания в связи с предстоящим приездом бывшего государя и его семьи; вспоминали «его верность союзникам». Узнав об этом, Петроградский Совет потребовал объяснений. Итак, Николай II не предстанет перед судом? Как это было в случае с Людовиком XVI и как это будет в отношении царских министров, процесс над которыми готовился. Милюков сразу заявил англичанам, что подобный приезд вызовет соответствующую реакцию, а Керенский им подсказал, что не следует оказывать слишком очевидное давление, если они хотят, чтобы царь выехал из страны вовремя. Напомним, что Милюков был монархистом, а Керенский — республиканцем.
Ллойд Джорджу пришлось столкнуться с сильной оппозицией: лейбористы и тред-юнионы протестовали против приезда в Англию Николая «Кровавого» и его жены — немецкой императрицы. Возникла угроза всеобщей забастовки как отклик на поступавшие из России поразительные новости, которые вызывали прилив необыкновенного энтузиазма у синдикалистов и пацифистов. Приезд царя в Англию воспринимался бы как провокация. Правительство тут же начало бить отбой, и лорд Сесиль опроверг в палате представителей сообщение о том, что царю было направлено приглашение, что по сути было верно. В связи с поднявшейся волной протестов и распространением забастовок король Георг V лично обратился к правительству с призывом отказаться от своего предложения о предоставлении убежища.
В России эту деликатную миссию пришлось выполнить послу Бьюкенену, заявившему Временному правительству, что Англия передумала.
Позднее Мюриэл Бьюкенен, дочь посла, рассказала, что ее отцу, связанному обязанностью хранить молчание, угрожали снятием с поста и лишением пенсии, если он откроет роль короля в изменении принятого решения. Ибо к тому времени забастовки прекратились, царь был убит, а в Англии Бьюкенена обвинили в его смерти…
Но Николая уже не интересовали правительства и их политика, или он не желал более ими интересоваться… «Мне стыдно за Джорджи и за Англию», — сказал он, узнав об изменении решения своего родственника.
Один из наиболее мучительных для царя моментов: в присутствии сына Алексея он получил приказ Керенского и должен был повиноваться, как его подчиненный. В другой раз, в середине апреля, во время прогулки императора остановил перед дверью стоявший на посту часовой, сказав: «Полковник, здесь нет прохода». Тогда вмешался офицер, сопровождавший царя и его сына. Видя, как солдат остановил его отца, Алексей сильно покраснел.
Что бы ни случилось, Николай — как до отречения, так и после — продолжает вести свой дневник. Так, например, 9 июня он записывает: «Ровно три месяца, что я приехал из Могилёва и что мы сидим, как заключенные. Тяжело быть без известий от дорогой мама, а в остальном мне безразлично. Сегодня день еще жарче — 25° в тени, на солнце 36°. Опять сильно пахло гарью. После прогулки занимался с Алексеем историей в моем новом кабинете, т. к. в нем прохладнее. Хорошо поработали на том же месте. Аликс не выходила. До обеда погуляли впятером».
Бывший царь отмечает все, что он читает. В апреле — «История Византийской империи» Успенского: начато 4 апреля, закончено 25 апреля. Затем «Долина страха» Конан Дойля и «Миллионерша», закончено 28 апреля. Тогда же он начал читать «Россию на Дунае» Кассо и книгу генерала Куропаткина «Задачи русской армии». Вечерами он читает вслух «Тайны желтой комнаты», «Духи дамы в черном» и «Кресло привидения», а также «Арсен Дюпен против Шерлока Холмса» и, наконец, «Александр Первый» Мережковского.
Единственное упоминание о внешнем мире — 22 мая: «Сегодня годовщина начала наступления армий юго-западного фронта! Какое тогда было настроение и какое теперь!»