Николай Клюев
Шрифт:
Он сам, побывавший «под чудною елью» и отведавший «животного хлеба», знает, что спасение и победа над смертью лишь в одном:
Приложитесь ко мне, братья, К язвам рук моих и ног: Боль духовного зачатья РождествомЭто не имеет никакого отношения к «хлыстовству». В православной церковной традиции «прилагатися» означает «присоединяться». Именно в таком смысле толкуют Отцы Церкви слова Иакова перед смертью: «…аз прилагаюся к людем моим…» И у блаженного Феодорита: «Приложися к народу своему» заключает надежду воскресения… Воскресения вселенского, воскресения ушедших, прошедших «моря черноводнее вара», воскресения духовной сокровищницы Руси, что незримо сохранялась Божественной волей за века отпадения. Всё оживает в роковой час всемирного противостояния злу и железу.
Пир мужицкий свят и мирен В хлебном Спасовом раю, Запоёт на ели Сирин: Баю-баюшки-баю. От звезды до малой рыбки Всё возжаждет ярых крыл, И на скрип вселенской зыбки Выйдут деды из могил.Ключевой образ в «Поддонном псалме» — образ животного хлеба, отсылающий к притче Иисуса Христа о закваске: «Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло всё». И к толкованию этой притчи апостолом Павлом: «Разве вы не знаете, что малая закваска квасит всё тесто? Итак, очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом… станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства, но с опресноками чистоты и истины…»
«Новое тесто» узрел Клюев в есенинской «Радунице», в центральной вещи книги — маленькой поэме «Микола», герой которой послан Богом на землю, дабы защитить «скорбью вытерзанный люд». И пришедший Микола, «где зовут его в беде», обращается к позвавшим его: «Я пришёл к вам, братья, с миром — исцелить печаль забот… Собирайте милость Божью спелой рожью в закрома…» Сам Есенин становится в восприятии Клюева сродни Миколе, «приложившимся», соединившимся со своим духовным братом, что уже познал и свет Фавора, и воздействие адских сил, дабы изменить своим словом духовный мир Руси, изнемогающей в бесконечной брани.
Земля, как старище-рыбак, Сплетает облачные сети, Чтоб уловить загробный мрак Глухонемых тысячелетий. Провижу я: как в верше сом, Заплещет мгла в мужицкой длани, — Золотобрёвный, Отчий дом Засолнцевеет на поляне. Пшеничный колос-исполин Двор осенит целящей тенью… Не ты ль, мой брат, жених и сын, Укажешь путь к преображенью?«Брат, жених и сын» позднее естественно перейдёт в наставительное и целительное для заблудшего Есенина — «супруги мы». Это «супружество» отсылает к смыслам евангельских образов «брачной одежды», «брачной вечери», «брачного пира», «чертога брачного». Но «супружество» клюевское подлежит более утончённому толкованию в разрезе смыслов, воплощённых в апокрифических евангелиях, в частности в «Евангелии от Филиппа»: «Вот место, где находятся дети чертога брачного… Те, кто там, — не одно и другое, но они оба — только одно…» Ибо этот брак «не плотский, но чистый, он принадлежит не желанию, но воле. Он принадлежит не тьме и ночи, но принадлежит он дню и свету… И святое святых явилось, и чертог брачный призвал нас внутрь…»
Слишком многое он возлагал на своего «брата, жениха и сына», представляя себя и собрата как единое целое, чья связь скреплена ещё и воздействием сил враждебного мира…
В течение всего 1916 года Клюев с Есениным
«Полковнику Ломану
О песенном брате Сергее Есенине моление.
Прекраснейший из сынов крещёного царства мой светлый братик Сергей Есенин взят в санитарное войско с причислением к поезду № 143 имени е. и. в. к. Марии Павловны.
В настоящее время ему, Есенину, грозит отправка на бранное поле к передовым окопам. Ближайшее начальство советует Есенину хлопотать о том, чтобы его немедленно потребовали в вышеозначенный поезд. Иначе отправка к окопам неустранима. Умоляю тебя, милостивый, ради родимой песни и червонного всерусского слова похлопотать о вызове Есенина в поезд — вскорости.
В желании тебе здравия душевного и телесного остаюсь о песенном брате молельщик
Николай, сын Алексеев, Клюев».
Сам Клюев готов был пойти вместе с Есениным санитаром, но ему, как белобилетнику, было в этом отказано. Есенин же служил в Царском Селе, к линии фронта выезжал дважды в течение года — и со своим неотступным спутником продолжал посещать литературные вечера и принимать участие в публичных выступлениях.
Ещё до призыва «песенного брата» Клюев в «Обществе свободной эстетики» читал «Беседный наигрыш», а Есенин — «Песнь о Евпатии Коловрате». «Школа сценического искусства» В. Сладкопевцева (который обозвал Есенина «футуристом») сменяется Пенатами, где поэты гостят у И. Е. Репина. Оба присутствуют в зрительном зале курсов Поллак на Галерной на представлении Общедоступного и Передвижного театра пьес Рабиндраната Тагора «Письмо царя» и князя М. Волконского «Освобождение», читают стихи на вечере «сказки и былин» актрисы и исполнительницы русских народных сказок В. Уструговой и на «вечере-беседе» о войне, устроенном обществом «Соборная Россия» в зале городского попечительства о бедных Петрограда в Геслеровском переулке, где председатель совета общества А. Васильев выступает с патетической речью: «Вселенная и есть мировой порядок — великая тайна Божия… Глубочайшее в этой тайне миростроительства таинство — это всеобщее жертвоприношение: принесение всеми стихиями и существами мира себя в жертву, плодом которой является новая, более совершенная ступень мировой жизни. Война — неизбежное и законное явление предустановленного Творцом порядка мировой жизни… Нынешняя война — великое для России счастье: она уже отрезвила и обновила народ, восстановляет внутреннее в нём единство и выявляет таившуюся внутреннюю силу, красоту и доблесть. Образчик этой духовной мощи и красоты будет представлен в произведениях приглашённых в собрание деревенских стихотворцев и в пении и сказах баяна-гусляра…»
И Клюев, и Есенин читали о «великом счастье», постигшем Россию.
На завалинах рать сарафанная, Что ни баба, то горе-вдова; Вечерами же мглица багряная Поминальные шепчет слова.Это — Клюев. А Есенин читал свою чистую и печальную «Русь»:
Понакаркали чёрные вороны Грозным бедам широкий простор. Крутит вихорь леса во все стороны, Машет саваном пена с озёр. …………………………… Повестили под конами сотские Ополченцам идти на войну. Загыгыкали бабы слободские, Плач прорезал кругом тишину.«Счастья» тогда было в России действительно хоть залейся.
Кадровая армия была практически выбита к весне 1915 года. Пополнение шло из льготников и даже частично белобилетников, никогда в армии не служивших и не умевших обращаться с оружием. Дезертирство принимало массовый характер, и уже после революции вылавливались дезертиры Первой мировой войны, чтобы поставить их под ружьё. Отсутствие винтовок, патронов, снарядов превращало военные действия в сущий кошмар, когда в состоянии оцепенения солдаты прислушивались к вою немецких орудий и видели массовую гибель товарищей — а ответить было нечем…