Николай Кровавый. Трилогия
Шрифт:
На самом деле ничего ужасного не происходило. Во-первых, казённые заводы только росли в числе и разваливаться не спешили. С частными предприятиями картина была разная, но тоже ничего ужасного не произошло. Просто владельцев заставили умерить аппетиты. И тем не менее, нытьё шло. Впрочем, чёрт с ними. А для русского рабочего класса производство пушек, это способ заработать на масло. С пушками как раз тоже ясности полной не было. Полковая трёхдюймовка была принята на "ура". Потому что на реальных дистанциях боя, она с успехом выполняла те задачи, которые по мысли французов должна была выполнять дивизионная трёхдюймовка. При этом, полковушка весила вдвое меньше. То, что максимальная дальность стрельбы была меньше и отсутствовала возможность ведения огня с закрытых позиций, меня не волновало.
Много споров вызвала 87 мм дивизионка. Трудности возникли не с её производством. Пермский завод, до того бывший в состоянии полупростоя, с радостью взялся за неё. Не успели её принять на вооружение, как сразу потребовалась её замена на более крупный калибр. Ну не показала она особых преимуществ перед трехдюймовым орудием!
Пришли к выводу, что усовершенствовать её стоит. Главная проблема — снаряды. Пришлось конструировать новые снаряды. Чтобы повысить мощность боеприпаса, пришлось отказаться от корпусов из чугуна, производя их из стали. Кое-как смогли увеличить количество взрывчатки. Увеличивать мощность заряда не стали, ибо для нынешнего времени дальность стрельбы сочли удовлетворительной. И всё равно пришли к выводу, что придётся в состав дивизионной артиллерии вводить ещё один калибр, более крупный. В общем, опыт сочли неудачным и принялись искать иные решения. А производство новой 87-мм прекратили, ограничив выпуск опытной партией.
И опять возник спор: какой калибр принять? Мнения разделились. Были сторонники калибра 107 мм, а были и те, кому нравилось 122 мм.
— Понимаете, ваше величество, по причинам экономического характера нам лучше подходит калибр в 42 линии.
— Но 48 линий всё-равно лучше? — утвердительным тоном спросил я.
— Лучше. Но по причинам…
— Понятно! Хотите сказать что лошади не утянут? Переходите на механическую тягу! У нас есть прекрасный тягач на паровой тяге "Ржевец-2". Есть транспортёр "Ржевец-3". Они уже испытаны отставным поручиком Ржевским и производство их сложностей не вызывает.
— Но цена! Ваше величество! Нет смысла…
— Плевать на деньги! — прервал я возражения. Деньги — навоз! Сегодня нет, а завтра воз. Готовьте на утверждение новый штат для батарей на механической тяге.
Легко приказывать, а сделать как? В общем, в новый век мы вступили с устаревшей дивизионной артиллерией, которая досталась нам от моего здешнего отца. Основой её по прежнему оставались 87 мм орудия образцов 1877 года да 1895 года. Самое смешное было то, что я уже принял решение о продаже этих систем для армии Империи Цин. Чтобы как то преодолеть трудность, мной же созданную, пришлось вырывать гланды через задницу.
Преодоление возникших трудностей шло в два этапа. Во-первых, каждый полк получал по восьмиорудийной батарее новых полковых трёхдюймовок. Дивизия же, чтобы не остаться совсем без артиллерии, получала три внештатных батареи тех же самых трёхдюймовок. Это было временное решение. Со временем эти батареи уйдут в те полки, которые будут формироваться при объявлении мобилизации. Помимо явных недостатков такого решения, у него были и достоинства. Главное из них — в новосформированные полки пойдут полностью укомплектованные батареи с хорошо обученными расчетами. Да и простаивающие артиллерийские заводы будут загружены работой. Это кстати позволяло иметь вдвое больше трехдюймовок, чем их было в моём времени и при этом не тратиться на строительство новых заводов.
А с новой материальной частью вопрос решался иным образом. В отличии от известной мне истории, у меня положение с конструкторскими коллективами было несравнимо лучше. Студенческие конструкторские бюро своё дело сделали. Сейчас, когда состоялся первый выпуск инженеров, прошедших через них, получивших там опыт конструкторской работы, я мог себе
Тут правда выскочила проблема с лошадьми. Проблема была в том, что лошадей для артиллерии у нас могло не хватить. В мирное время их с трудом, но хватало. Зато в военное, когда потери в конском составе будут превышать людские, брать артиллерийских лошадей будет негде. Наши конные заводы работают отвратительно. Выведенные с огромным трудом породы тяжеловозов постоянно вырождаются в результате небрежной работы. Постоянно приходится кланяться зарубежным заводчикам. Вот и сейчас, на очередной встрече с бельгийским королём я договариваюсь с ним об организации конных заводов в Туркестане и Забайкалье. Причем, с ограниченным участие в этом деле наших специалистов.
Леопольд, почуявший возможность наживы, совершенно не против участвовать в этом деле. Но ему нужна не только прибыль. Собственно говоря, он намерен решить вопрос с подходящим титулом для своей любовницы. Сомнительное дворянство Сарочки Дупельштайн его не очень устраивает. Попытка купить ей баронский титул ничего хорошего не дала. Баронессой Воган Сара так и не стала. Что мешало ей вступить хоть и в морганатический, но брак. И теперь бедный король пытался купить у меня графский титул для своей любовницы. Вот только и я на это пойти не мог. Времена Елизаветы Петровны, когда малороссийский свинопас Разумовский мог стать графом, безвозвратно ушли. При Екатерине Великой такое тоже было возможно. Но сейчас это было исключено. Что европейская, что российская аристократия к такому поступку отнесётся резко отрицательно. Прилепить любой титул кому угодно ещё возможно. Но это не значит, что носителя свежеприобретённого титула признают за равного и примут в свой круг. А Леопольду требовалось именно это. Как он сказал мне по секрету, Сара скоро родит ему ребёнка. И он не хочет, чтобы этот ребёнок не унаследовал ничего кроме денег и кое-какой недвижимости. К тому же, его беспокоит судьба Бельгийского Конго. Парламент самой Бельгии давно на него точит зубы. Принц Альберт в качестве правителя Конго его не устраивает. Продаст! Как есть продаст дядюшкино наследство! Уж лучше кто-то свой, родной!
— Но мой дорогой брат! — воскликнул я, тщательно скрывая бурные чувства, — зачем африканской стране европейская аристократия? Это ведь не Европа! Здесь достаточно своей, африканской аристократии. Вот смотрите сюда:
Я подвел Леопольда к географической карте мира и указал на маленький клочок земли, примыкающий к его владениям.
— Португальское Конго? — удивился Леопольд, когда понял мою мысль, — но какой от него прок? Нужную мне полосу земли я и так выменял у португальцев.
— Дорогой брат, не всё так просто. В Португальском Конго есть нефть. И её немало. Я могу хоть завтра передать вам всю документацию об этом месторождении. Что мешает нам помочь бельгийской поданной Серафиме Каменской купить у португальцев эти земли и проведя среди местного населения свободные демократические выборы, стать графиней Кабинда? В одиночку она этого не сделает, но ведь мы с вами не последние люди в Европе. В крайнем случае вы ещё раз обменяетесь с португальцами территориями.
— Это мысль! — оживился престарелый Ромео, — но ради бога, не говорите им про нефть! Пусть это до поры до времени останется нашей маленькой тайной.
— Даю слово! Впрочем, я ещё не всё сказал. Обратите своё внимание на часть ваших владений, которое туземцы называли Королевство Йеке. Насколько я помню, это королевство не входит в состав Свободного Государства Конго и не имеет в данный момент короля. И что мешает этому королевству иметь пусть не короля, но хотя бы королеву? Не думаю, что при наличии там войск Кавказского Легиона, проведение свободных демократических выборов будет невозможным.