Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?!

Адский жнец

– Если одна девушка согласится на мое предложение, не могли бы вы назначить ее моим секретарем? Это не слишком… м-м, нагло?

– Что вы, это еще пристойно. Как только договоритесь с девушкой, сообщите мне об этом сами, или пришлите кого-нибудь в мой кабинет. Я все устрою.

– Спасибо, господин директор.

– Удачи, – кивнул на прощание директор и удалился.

– Ну что, по общагам? – спросил Акабане, закинув руки за голову.

– Может, сходим в кафе? – предложила Николетта, посмотрев на друзей.

– В принципе, можно.

– А где

Фарфалла? – нахмурилась Скайрини, оглядываясь по сторонам.

– Я видел, как она побежала к общаге, а за ней та компания из семи парней. Ну, тех, которых мы видели перед церемонией.

– Нагиса, как давно это было?

– Пока ты говорила с директором.

– Побежали!

– В чем дело, принцесса?

– Скорее, ну же!

Они действительно старались прибежать как можно быстрее. А услышав крики, ускорились, но все же немного опоздали.

– Что не так, хрюшка? Почему ты не визжишь? Давай же, хрюшка.

– Прекратите!

– О, да это же наша крошка-президент! Что такое? Хочешь что-то сказать? Или занять место хрюшки и развлечь нас?

– Если я что-то скажу кое-кому, ты рта раскрыть не успеешь, как будешь стоять за воротами лицея и растерянно хлопать глазами, не понимая, как так вышло.

– Ах ты сучка!

– Еще шаг, отброс, и твоя голова обзаведется лишней дырой во лбу, – такого холодного голоса у Кармы Николетта не слышала уже давно. Да и щелчок предохранителя не вызывал сомнений: если придется, парень выстрелит без колебаний. Об этом так же свидетельствовал взгляд тусклых золотистых глаз. – Ну что, хочешь еще что-нибудь сказать в ее сторону?

– Тч. Пойдемте, парни.

Когда компания удалилась, Николетта присела перед Фарфаллой на колено и коснулась ее плеча. Девушку трясло, и она едва ли понимала, что произошло и что происходит сейчас.

– Фарфалла. Ну же, приди в себя. Фа!

– Николетта? Что ты здесь..?

– У меня предложение: давай мы все же посидим в кафе, познакомимся, узнаем друг о друге больше, а после уже обсудим кое-что. Как ты на это смотришь?

– Да, хорошо.

– Вот и славно.

Компанией уже из четырех человек они направились в кафе. Взяв кофе и десерт, ребята сели за столик. Какое-то время над столиком царила тишина, пока Скайрини не решила ее прервать.

– Ну, раз все молчат, начну я. Как ты уже знаешь, меня зовут Николетта Скайрини, я первокурсница и с некоторых пор президент студенческого совета. Мне пятнадцать лет, но скоро исполнится шестнадцать. Люблю читать и гулять с друзьями. Терпеть не могу несправедливость.

– Ты не терпишь несправедливости, но тем не менее повязана с мафией. Так бывает вообще?

– Как видишь, бывает. Пример этому прямо перед тобой, – улыбнулась Николетта, подпирая голову рукой и разглядывая собеседницу. – Вообще раньше я была не такой. Была… наивным ребенком, верящим всем и во всем. Но это изменилось. Я изменилась. А если точнее, мне пришлось измениться. Ты верно подметила: я не терплю несправедливость, но между тем связана с мафией. Фактически, я вмешена во все это с самого детства.

После этого

разговора Николетта предложила девушке присоединиться к студ. совету. На удивление, Фарфалла ответила согласием и действительно стала секретарем в студенческом совете.

Когда Николетта увидела завалы на столе президента студенческого совета, то едва не сбежала. Ее буквально за шкирку поймал Акабане, с ухмылкой говоря, что она никуда не денется.

Черта, что объединяла Николетту и Занзаса: они оба на дух не переносили бумажную волокиту.

– Чем занимался предыдущий президент, раз на его столе создали уменьшенную версию Великой Китайской стены? – уныло поинтересовалась Николетта, сидя в кресле и разглядывая попавшийся под руку документ. – Кстати, хотела спросить у директора, но постоянно забывала. Почему студенческий совет хотели закрыть?

На вопрос итальянки ответила Фарфалла, которая сумела за какие-то полчаса разобрать половину “склада макулатуры” на своем столе:

– Предыдущим президентом был наполовину русский, наполовину сицилиец. Его родители погибли в стычке двух семей. Сам же Август, так звали президента, куда-то исчез за два месяца до выпускного.

– Ого. А тут что, еще и выпускной предусмотрен? – присвистнул Акабане, сев за боковой стол и начиная перебирать документы по стопкам. Ему просто необходимо было чем-то занять руки.

– Тебя только это волнует, Карма?

– А что не так, принцесса? Тебя взволновала история предыдущего президента? Боишься повторения истории? Не беспокойся, мы не позволим тебе исчезнуть.

– Вот спасибо, – язвительно хмыкнула Скайрини, устраиваясь в кресле удобнее и принимаясь за работу. – Кажется, мы здесь надолго.

В ответ ей послышалось неразборчивое и нестройное мычание, а после комната студ. совета погрузилась в тишину. Тем, кто проходил мимо, даже казалось, что там никого нет, но все было не так. Просто подростки, сидящие в комнате, работают с бумагами, надеясь разобраться со всей этой волокитой как можно скорее.

Когда часы показывали уже девятый час вечера, послышалось копошение и тихий стон. Это Николетта разогнула спину, откинувшись на спинку кресла и потирая уставшие от цифр, чисел и отвратительного подчерка глаза.

– Как у кого дела?

– Я уже заканчиваю, – поделился Нагиса, которого не было видно за стенами бумаг.

– Карма?

– Я тоже близок к концу, – хмыкнул Акабане, разминая шею и блаженно жмурясь, когда позвонки с хрустом вставали на место, даря наслаждение и ленивую негу. – А ты, принцесса?

– Ты издеваешься? – лениво огрызнулась Скайрини, развалившись в кресле и подавляя зевок.

– Я абсолютно серьезен.

– Засранец, – совсем не злобно хмыкнула Николетта, окидывая свой стол скептичным взглядом. Девушке казалось, что стена нисколько не уменьшилась. – Ну, думаю, где-то третью часть я перебрала.

– Да, подкинули тебе работенку, – посочувствовал Акабане, а после усмехнулся: – Ладно, заканчиваем на сегодня. Давайте мы вас до общаги проводим, да и сами пойдем. Уже поздно, а завтра рано вставать.