Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?!
Шрифт:
Когда незнакомец хотел протянуть руку к девушке, на лестнице послышались чужие шаги. Без лишней суеты ночной посетитель положил на тумбочку небольшой сверток и выпрыгнул из окна, прикрыв его. Лишь потом он понял, что не надо было этого делать, но возвращаться было уже поздно.
Хибари Кея стоял у забора дома семьи Савада и разглядывал свою руку, которой он хотел коснуться волос девушки. Он сам не знал, почему явился к ней ночью, почему вернул ей забытые ею вещи. Не знал, почему отделяет ее от толп травоядных, коих полно. Травоядные и Скайрини. Травоядные и зверек. Даже в мыслях он не мог назвать ее травоядным.
В
Проснувшись наутро, Николетта с удивлением посмотрела на сверток. Развернув его, она не сдержала улыбки. Кулон и стилет.
– Хибари Кея…
Встав, умывшись и переодевшись в спортивную форму, девушка направилась в комнату Тсунаеши. Паренек не хотел вставать, но Николетта не сдалась и добилась своего.
Дождавшись парня, Скайрини обулась и провела растяжку, размялась и только тогда побежала легким бегом. Савада держался рядом, но вскоре уже начал сдавать, задыхаться и тормозить. Разноглазая ничего не говорила, лишь подбадривающее улыбалась, начинала бежать спиной вперед и говорила всякие подбадривающие слова, пока не зацепила одну струну:
– Беги ради Киоко-чан!
Она даже не знала, что парень так воспрянет духом. В карамельных глазах появилось упорство, и он нахмурился, словно ему предстояло целое сражение.
Пробежка закончилась довольно быстро. Савада слишком разогнался и, запнувшись о собственную ногу, разодрал колени в кровь.
– Посиди тут, ладно? Я схожу за водой и бинтами.
– Не надо, Нико-чан!
Однако девушка его проигнорировала, взяла старт и резво потрусила в сторону круглосуточного магазина на другой стороне улицы.
Пока девочки не было, Савада задумался над происходящим. Он сам не знал, почему согласился на эту муку пробежку. Просто эта девушка… она словно светилась изнутри. Она не жаловалась на него, не обвиняла во всех смертных грехах и не смеялась над тем, что он плох в спорте и учебе. Наоборот, поддержала. А пока они бежали, подбадривала и рассказывала всякие истории, отвлекая от усталости и боли в мышцах, которые ныли с непривычки. Оказалось, что она очень долго пробыла в больнице и покинула ее только в семь лет. С самого рождения она находилась в четырех стенах и теперь хочет нагнать потерянное время. О том времени, пока она находилась в больнице, она говорила пусть с улыбкой, но что-то ему подсказывало, что не все так просто.
– А вот и я, – вырвал его из раздумий задорный голос девушки, что присела перед ним на колено и принялась обрабатывать ссадины.
– Хи-и! Нико-чан, не надо! Ну что ты…
– Да брось ты, Еши-кун, – улыбнулась Скайрини, сосредоточенная на оказании помощи.
Ранку защипало, и шатен с силой зажмурился, когда почувствовал, что на ссадину дуют, и приоткрыл глаз. Николетта стояла перед ним на колене и обрабатывала его колени, а он… ведет себя как девчонка.
– Прости за это.
– Брось извиняться, Еши-кун, – улыбалась Николетта, бинтуя колено и переходя к следующему. Она делала это так быстро, что шатен даже засмотрелся. – Не стоит так зацикливаться на неудачах. Тебе просто иногда не везет. Нет такого человека, которому везет постоянно. Может с виду и кажется, что этот человек
Слушая эти размышления, Тсунаеши усомнился на мгновение, что говорит со своей ровесницей. Ее суждения были слишком… взрослыми, серьезными. Возникло то же самое чувство, которое возникало рядом с ней тогда, в детстве.
– Ну что, возвращаемся?
– Прости, что…
– Перестань извиняться, – отмахнулась от его слов Скайрини, собирая материалы в пакет и подавая шатену руку. – Пойдем, а то Нана-сан нас потеряет.
Подростки двинулись по улице, когда дорогу им перегородили незнакомые даже Саваде старшеклассники. И если судить по их ухмылкам, они не время спросить хотят.
– Эй, вы! Мелочь, деньги есть?
– Хи-и! Нет, у нас ничего нет!
– А если я поищу и найду?
– Пожалуйста, поверьте нам! У нас ничего нет!
– А чего твоя подружка молчит? – спросил главарь гопников, подходя ближе вальяжной походкой. Он, наверное, думал, что выглядит круто. – Язык проглотила?
– Эй, да она же иностранка!
– О, и, правда, что! Симпатичнее твоей сестры будет, а, Сарко?
– Заткнись, Рэн! Юми не простит тебя, если узнает, что ты сказал!
– Да ладно тебе, – ухмыльнулся «Рэн», поведя носом в сторону Скайрини. – А ты милашка. Только вот молчаливая какая-то…
– Еши-кун, – улыбнулась девушка, повернувшись к побледневшему шатену, – как думаешь, что приготовила Нана-сан на завтрак?
Тишина, а потом…
– Да как ты смеешь, дрянь?! – прошипел предводитель старшеклассников и замахнулся на девушку.
Однако его рука не достигла своей цели, так как была перехвачена и сжата тонкими, но цепкими пальчиками самой «милашки». А уж когда девушка подняла на него взгляд, то даже старшеклассник немного струхнул. Перед ним была уже не девушка, а….
– Что ты сказал? А ну повтори.
– Ты, мелкая дрянь! Да я тебя сейчас…
Никто не успел сообразить, что произошло, но вот самый разговорчивый уже лежит на животе и кричит от боли, а на спину ему наступает итальянка, выворачивая ему еще и руку.
На нее побежала остальная толпа старшеклассников и один из них, размахивая горлышком от разбитой бутылки, задел щеку итальянки. На мгновение все замерло. Николетта медленно подняла руку, коснулась щеки и, проведя по ней, поднесла к глазам. Кровь.
– …..! – выругалась на итальянском Николетта, начиная мутузить того, что посмел тронуть ее лицо.
Пока она пинала одного, на нее со спины наскочило еще двое, но не успели ничего сделать, так как она их каким-то образом заметила и одного ударила ногой в живот, а второму кулаком, так как он имел неосторожность сунуть лицо слишком близко.
Когда на ногах осталось пятеро, старшеклассники решили… договориться. Николетта замерла, пораженная таким неожиданным поворотом, когда снова раздался тот самый голос: