Никому не доверяй!
Шрифт:
— Спасибо, друг. Я должен был быть там, с вами, но слишком рано уехал.
— Не обращай на него внимания, Дэн, — посоветовала Лори. — Он изучает проблемы эмоций, и поэтому часто обнимается.
— Не смешно, — обиделся Алан.
Она внимательно посмотрела на брата. Его глаза блестели, как если бы он недавно плакал.
— Ты очень расстроен?
— Я знал, что без меня Мэгги трудно грузить вещи. Но мне захотелось домой, чтобы успеть посмотреть по телевизору бейсбольный матч. Господи! Если бы что-нибудь случилось с Сэмом, я бы не смог себе простить этого
— Ничего не случилось, — спокойно заметил Дэнис. Ему было неудобно за то, что его хвалили за поступок, который он считал естественным. — Давайте не будем больше об этом.
— Я чувствую себя никчемным. Все эти годы я развлекался, ходил в школу, но еще не совершил в жизни ни одного серьезного поступка. Мне надоело быть ребенком!
Когда Лори подняла руку, чтобы ободряюще похлопать брата по плечу, Дэнис увидел, как она сама была опустошена. Ему захотелось успокоить ее, поблагодарить за помощь, сказать о том, что он восхищен ею. Благодарность? Восхищение? Ему бы уметь так же легко выражать свои эмоции, как Алан.
Если бы Лори не выступила вовремя после пожара, могли бы произойти ужасные вещи. Ее вмешательство спасло все, но как он мог признаться ей, что горд за нее?
Он угрюмо произнес:
— Послушай, Алан, есть здесь какая-нибудь еда? Сегодня мы имели дело только с жареной рухлядью.
— Еды хватит на целую армию. Когда Мэгги вернулась, то сразу же отправилась готовить. Кухня ее успокаивает. — Он провел их в кухню. — Когда дети уснули, она кинулась на диван и разревелась. Я уговорил ее лечь спать…
Холодильник был забит различными закусками, салатами, ветчиной. Настоящее пиршество.
— Если вы не против, я пойду к себе. Мне хочется побыть одному.
— Спокойной ночи, Алан. Не мучай себя.
— Не буду, — но в его голосе прозвучали горькие нотки.
Дэнис сделал несколько сандвичей и сел напротив Лори.
— Почему ты не идешь спать, Лори?
— Я слишком устала, — она попыталась улыбнуться.
— Я отнесу тебя.
— Не надо. Спасибо, — она с усилием встала. Забавно, подумала она. Весь день она мечтала о том, как ляжет с ним в постель. А сейчас? — Мне нужно смыть с себя всю эту грязь. Моя спальня в конце коридора.
— Я тоже буду спать там?
— Конечно.
Лори побрела в душ, а Дэнис остался сидеть и размышлять. Он услышал шум воды из душа. Она была удивительной женщиной. Стойкой как сталь. Ему было приятно, что она захотела оставить его в своем доме, быть с ним постоянно.
Когда ванная освободилась, Дэнис стащил с себя одежду. До чего же он был грязным! Стекавшая с него вода была серого цвета. В ушах до сих пор звучал треск сухого дерева, рев пламени. Но главное то, что никто не погиб. Даже старик, находившийся в шоке, пришел в себя. Этому сукиному сыну мотоциклисту, из-за которого все началось, наверное, уже вправили ногу и отпустили домой. Никто не погиб, но разрушение было полным.
Когда Дэнис вошел в спальню Лори, он почувствовал себя чужим в этой чисто женской обстановке. Ковер был нежно-зеленого цвета, шторы из изумрудного оттенка атласа. Там также стояли
Он закрыл дверь и лег рядом с ней. Ее не следовало будить. У нее был ужасный день. Но как мог он устоять? Дэнис придвинулся ближе и стал рассматривать ее. Ее волосы были влажными после душа, обнаженные руки лежали поверх одеяла, но на ней была легкая ночная рубашка с глубоким вырезом:
— Лори, — нежно прошептал он. Она даже не пошевелилась.
Она была так близко, что, казалось, невозможно уснуть, не занявшись любовью с ней. Он зажмурился и тут же увидел перед собой стену огня — это сразу развеяло все его желания. Он никогда не забудет, каким беспомощным чувствовал себя тогда.
Дэнис подумал о беде, случившейся с его отцом. Давно, когда отец решил уехать из Сиэтла, он помогал ему собираться. Одним из последних предметов, загружаемых в машину, был горшок с амариллисами. В нем не было ничего особенного. Красные цветы в старом керамическом сосуде. Дэнис случайно разбил его и думал, что отец рассердится. Вместо этого он увидел в глазах главы семьи пустоту. Ничто уже не тревожило его. Отец сдался. Мир оказался слишком жестоким к нему. Только теперь Дэнис понял, что это означает.
Сколько ударов судьбы должен вынести человек, чтобы безвольно опустить руки? Он поправил подушку.
— Спи спокойно, Лори.
Всю ночь его мучили кошмары…
На следующее утро у Лори ломило все тело. На груди она чувствовала тяжесть. Дэнис во сне положил на нее руку. Она подвинулась, чтобы прижаться к нему. Несмотря на боль в мышцах и ушибы, ей было приятно его прикосновение. Он был обнаженным. Ведь он ничего не захватил с собой после пожара.
Она дотронулась до его щеки. Ее покрывала колючая щетина. Но его волосы, великолепные длинные волосы, были мягкими и шелковистыми. От них пахло ее собственным шампунем. Лори захотелось разбудить его поцелуем.
Он открыл глаза и, не произнеся ни слова, поцеловал ее в губы. Они начали целоваться неторопливо, нежно. Их тела, теплые после сна, прижались друг к другу. Он гладил ее грудь, и Лори почувствовала, как ее соски напряглись.
За дверью послышался топот маленьких ног. Сэм и Дик проснулись.
Она улыбнулась Дэнису.
— Как ты спал?
— Снились кошмары, — он повернулся к окну. Сквозь шторы просачивался слабый утренний свет.
— Еще рано. Почему ты проснулась?
— У меня, должно быть, будильник в голове. Я привыкла рано вставать, чтобы идти на работу.
— Забудь хоть на сегодня о работе, Лори.
Его взгляд говорил обо всем яснее слов. Он хотел, чтобы она заперла дверь и забыла о делах. Всего на один день она могла укрыться от забот под одеялом с Дэнисом. Как это было бы здорово!
К сожалению, она вспомнила о других обстоятельствах.
— В пятницу собирается совет директоров, — с грустью в голосе произнесла она. — Мне нужно подготовиться к этому.