Никому не уйти
Шрифт:
Совещание прошло как нельзя хуже. Вопреки настояниям Шеридана Меланктон битый час отказывалась дать вразумительное объяснение, почему этим делом будет заниматься ФБР. Она лишь сообщила, что приедут еще тридцать агентов, которые вдоль и поперек прочешут лес Фартвью Вудс, а потом добавила, что необходимо держать данное происшествие в тайне как можно дольше. Нельзя было сообщать о нем даже родственникам погибших, которым о вчерашней трагедии пока что ничего не было известно.
Шеридан сердился, ругался, угрожал — все без толку. Полковник едва не вышел из себя, когда Меланктон потребовала, чтобы он немедленно передал ей все материалы
Взаимоотношения полиции с ФБР были очень простыми: как только выяснялось, что обнаруженное преступление ограничивается размерами одного штата, дело автоматически попадало под юрисдикцию полиции этого штата, а ФБР лишь помогало ей в проведении расследования. Однако если предполагаемый убийца или же хотя бы одна из его жертв по какой-то причине «засвечивались» на территории другого штата, преступление считалось уже «федеральным», попадающим под юрисдикцию ФБР. Тогда роли менялись: местные полицейские становились помощниками агентов ФБР, то есть, иначе говоря, мальчиками на побегушках.
Меланктон не скрывала, что намерена вести это дело, нарушая все установленные ранее правила, и сразу же полностью взять расследование в свои руки. Более того, она стала критиковать Шеридана за то, что он не отозвал свой запрос на привлечение медиков-добровольцев, хотя ФБР его предупредило о строгой конфиденциальности относительно данного дела.
Взбешенный Шеридан разругался с Меланктон и заявил, что в такой обстановке он с ней сотрудничать отказывается.
Когда совещание закончилось, полковник остался в зале вдвоем с Амосом Гарсиа.
— Можно даже не сомневаться, что через несколько часов личности всех двадцати четырех будут установлены и она выложит перед нами необходимые разрешения, позволяющие ей вести расследование. Нам недолго осталось ждать, Гарсиа. — Полковник нервно барабанил пальцами по столу. — Тем не менее я уверен, что эти с виду прыткие фэбээровцы на самом деле ничуть не лучше нас! Они ничего не знают о том, что произошло прошлой ночью, и о том, кем могут быть все эти покойники! Только они, как всегда, стараются не подавать виду, что ничего не знают. Приедут целой оравой, вырядятся в свои хорошо сшитые костюмы и с важной миной на лице указывают всем, Что нужно делать, — а все потому, что они, дескать, федеральное агентство и должны выглядеть круто.
— А если они уже вовсю проводят расследование этого массового убийства?
Гарсиа говорил осторожно, опасаясь, как бы шеф не вспылил.
— Тебе не кажется, что это было бы слишком? — воскликнул полковник. — Ведь они и словом не обмолвились о своих планах! Получается, что конфиденциальность применена не против прессы, а против нас! Можешь мне поверить, Амос, у них нет ни малейшего представления о том, что произошло на стройплощадке. И это заставляет фэбээровцев нервничать. Они не любят, когда им подбрасывают сюрпризы, а особенно таких вот масштабов. Поэтому они и напустили туману, чтобы легче было замалчивать некоторые детали.
— Ну и что будет дальше?
Шеридан пожал плечами.
— Агенты ФБР, скорее всего, заграбастают себе и тела, и отчеты, и ящички со снятыми пробами! А пока официальные бумаги с печатями еще не пришли, мы будем у Патриции Меланктон на побегушках. Именно нам придется делать копии записей камер наблюдения за автодорогами, обеспечивать
Гарсиа покачал головой.
— Решение об установлении режима строгой конфиденциальности принято губернатором штата. Если проигнорировать его, можно попасть под обвинение за попытку воспрепятствовать расследованию, проводимому ФБР, а для таких полицейских, как мы, это преступление.
Однако Шеридан, похоже, успел все обдумать.
— Я считаю, что до тех пор, пока полиция все еще держит место преступления под своим контролем — пусть даже нам и осталось каких-нибудь несколько часов, — мы будем потихоньку продолжать расследование собственными силами!
Весь оставшийся день фэбээровцы и местные полицейские, причастные к данному расследованию, провели возле факсового аппарата, стоявшего в кабинете доктора Бэзила Кинга в морге. Однако из министерства юстиции так и не пришло никакой информации относительно установления личностей погибших на основе образцов ДНК, взятых медэкспертами.
К восьми часам вечера Стью Шеридан наконец вернулся домой. Он жил в роскошном доме на Оберн-стрит — в элитном районе в восточной части Конкорда, расположенном на склоне холма, который возвышался над городом и рекой Мерримак. Протянувшийся вдоль проезжей части газон возле его дома был покрыт довольно толстым слоем снега. Снег лежал и на ветках деревьев, и на крышках мусорных ящиков.
Полковник вошел в дом, поеживаясь от холода. Потом он долго стоял в душе под струями горячей воды, радуясь, что наконец-то вернулся домой, к семье. Немного придя в себя после тяжелого дня, он отправился в просторную жилую комнату, где его уже ждали жена и пятеро детей.
У себя дома Шеридан никогда не рассказывал о своих полицейских проблемах. Даже жене — и той он не позволял расспрашивать о том, как идут дела на работе.
Вот и сегодня, не упомянув о проводимом расследовании, Шеридан включил телевизор на одном из местных каналов. Он знал, что средства массовой информации оказывают сильнейшее воздействие на людей. Если в жизни человека происходило какое-нибудь трагическое событие — или до него просто доходили тревожные слухи, — первым делом он звонил, конечно, в полицию. Ну а затем обязательно включал телевизор или радио — особенно в том случае, когда речь шла о чьем-либо исчезновении. Старушка, которая не вернулась вечером домой, могла быть абсолютно уверена, что на следующий день она будет лицезреть свой портрет на экране телевизора и услышит, что ее разыскивают. Причем тех, кто ее недавно видел, обязательно попросят обратиться туда-то и туда-то. Поэтому Шеридан надеялся услышать сейчас хоть что-то о тех двадцати четырех погибших.
Весь прошедший день он заставлял своих подчиненных звонить в центры приема звонков по всему штату. Однако ни в один из них сигналы об исчезновении людей не поступали — ни от какого-либо родственника, ни от друга, ни от коллеги, ни от соседа. В общем, ни от кого.
Кто ж они такие, эти бедолаги?!
Очевидно, применительно к телевидению требование ФБР об установлении режима строгой конфиденциальности по поводу обнаруженных двадцати четырех трупов выполнялось весьма строго: полковник не услышал по местному каналу ни слова о том, что прошлой ночью в лесу Фартвью Вудс произошла трагедия.