Никому не уйти
Шрифт:
Боз говорил все энергичнее, его глаза яростно сверкали — похоже, он не на шутку разволновался. Франклин подумал, что если такой вот великан начинает нервничать, то уж лучше дать ему возможность успокоиться. Помолчав, он попытался сменить тему, в которой, кстати, было очень много спорных вопросов. Франклин умело перевел разговор на школьные и университетские годы Боза, на его первого издателя Саймона Абелберга. Однако он не стал расспрашивать Боза о его матери.
— Абелберг заставлял меня писать для других. Я в то время был очень плодовитым литературным «негром». Абелберг говорил, что подобная практика сформирует мой стиль, который пригодится мне в дальнейшем
Затем Боз рассказал об эпизоде из своей жизни, который был неизвестен Франклину, потому что в заведенном на Боза в ФБР досье о нем ничего не говорилось.
— В двадцать один год я стал ходить по тюрьмам и беседовать с сидящими там убийцами, насильниками и прочими душегубами. Мне хотелось узнать, как выглядит насильственная смерть с точки зрения преступника, а не с точки зрения судебно-медицинского эксперта, который видит жертву лишь после того, как преступление уже совершено. Именно благодаря этим беседам я теперь могу смело заявить, что хорошо знаю, как натягивается кожа на шее человека, которого душат веревкой, и как звучит последний вздох. Благодаря этим злодеям мне стало известно, что миф о том, будто ногти и волосы продолжают расти и после смерти, — не более чем выдумка и что данная иллюзия вызвана лишь тем, что кожа мертвеца постепенно сжимается. Эти типы подтвердили, что данное явление можно наблюдать в течение нескольких часов после смерти жертвы. То же самое можно сказать и о крови, приливающей кое к каким органам, и о вздутии от газов, о выделении летучих кислот… Все это я узнал не на занятиях по криминологии, а услышал из уст самих убийц! Точка зрения судебно-медицинского эксперта для меня вторична, поскольку я интересуюсь прежде всего точкой зрения убийцы, образ которого создаю в своих произведениях. С какими неожиданностями сталкиваются преступники во время совершаемых ими убийств? Что нового они узнают, совершая одно преступление за другим? Надо вам сказать, Франклин, что в проработке данных вопросов я, как мне кажется, далеко опередил всех своих коллег.
Фрэнк мысленно отчитал себя за то, что не взял с собой какое-нибудь записывающее устройство. Зычный и надменный голос этого, по всей вероятности, не совсем психически здорового человека, который хвастает своими достижениями, делает зловещие намеки и даже приоткрывает занавес над своей порочной методикой, нужно было бы обязательно записать на пленку.
Последовало долгое молчание. Франклин пытался подавить охватившее его волнение тем, что делал подробные записи в блокноте. И вдруг Боз — без какой-либо связи с их беседой — резко поднялся на ноги. Похоже, он увидел в саду что-то такое, что ему явно не понравилось.
— Подождите, я сейчас вернусь.
Когда Боз вышел, Франклин тоже поднялся и, подойдя к окну, посмотрел в сад.
Костер уже начинал затухать.
— Что они делают? — крикнул Боз и поспешно подошел к шерифу, показывая рукой на пожарных, которые достали из своей машины лопаты.
— Мистер Боз, — начал объяснять уже слегка захмелевший полицейский, — мы решили вам кое в чем помочь. Пожарные соберут оставшийся от костра пепел и вывезут его с вашего двора. Это будет стоить вам, как вы знаете, совсем недорого.
Пожарные уже начали бойко орудовать лопатами.
— Не надо этого делать! — громко возразил Боз. — Не трогайте ничего. Я… я пока что оставлю пепел у себя. Хочу отдать его в качестве удобрения одному своему приятелю.
— Вы уверены?
— Да, уверен.
Боз подошел к догоравшему костру.
— Да, я уверен, — повторил он.
Он наступил сапогом на пепел, скрывая от посторонних глаз слишком заметно выступившее из него дымящееся ребро Джексона Паундса.
— Благодарю за помощь, — сказал он. — Дальше я и сам справлюсь.
Полицейский и пожарные не стали возражать и, попрощавшись, удалились. Боз еще раз украдкой взглянул на кость, лежавшую под его каблуком.
Проклятый прах, не желающий обращаться в прах!
Наблюдая за этой сценой из окна, Франклин догадался, что сейчас что-то произошло. Но что?
17
Когда в университете «Деррисдир» стало известно об отношениях, сложившихся между Фрэнком Франклином и Мэри Эмерсон, разразился настоящий скандал. Его инициатором стала Агата Эмерсон, мать Мэри, которая яростно обрушилась на Фрэнка. Другие преподаватели ее поддержали, а вскоре уже и студенты стали позволять себе кое-какие двусмысленные высказывания в адрес молодых людей. Мэри и Фрэнку пришлось прятаться еще более тщательно, чем раньше.
Сегодня они гуляли по парку, скрытые от посторонних глаз зарослями деревьев. Мэри рассказала, что этим летом она, возможно, поедет на стажировку в Нью-Йорк. Фрэнк пообещал, что постарается почаще приезжать к ней.
— Может, хоть там нас оставят в покое.
Им казалось, что они тут совершенно одни, однако из-за деревьев вдруг вынырнула чья-то фигура. Это был Стью Шеридан.
— Франклин, нам нужно поговорить, — непререкаемым тоном произнес полковник. — Причем немедленно.
Удивленному Фрэнку не оставалось ничего другого, как извиниться перед Мэри и попросить ее позволить ему поговорить с Шериданом. Девушка, не на шутку встревожившись, вынуждена была уйти.
— Зайдем ко мне, полковник? — предложил Франклин.
— Ни в коем случае. Там нас могут подслушать.
Ясно, что Шеридан имел в виду фэбээровцев. Теперь уже и Фрэнк разволновался. Они с Шериданом зашли в здание университетской астрономической обсерватории. Когда они остановились в темном уголке за огромным телескопом, полковник сразу перешел к делу.
— ФБР скрывает от нас нечто очень важное, — сказал он. — Мы с вами все это время пребывали в полном неведении.
— Относительно чего?
— Дело в том, что Боз общается с ними с прошлого сентября!
— Что?! Боз с ними общается? Как вы об этом узнали?
Шеридан глубоко вздохнул. Его нервы, похоже, были на пределе.
— Вы, думаю, заметили, что в последнее время Меланктон всячески старается отстранить меня от участия в совещаниях и не допускает к информации о ходе расследования. Впрочем, это неудивительно: с тех пор как они полностью вовлекли вас в свое расследование, я стал больше не нужен.
Франклин и в самом деле это заметил. Глава полиции штата Нью-Хэмпшир явно не пользовался особым расположением со стороны бригады «Последнее слово».
— Я не стал возражать, — продолжал Шеридан, — однако подобная ситуация подтолкнула меня к тому, чтобы возобновить свое собственное расследование. В конце концов, я ведь занимался этими двадцатью четырьмя трупами с самого начала и по-прежнему считаю дело об убийстве в лесу Фартвью Вудс своим. Поэтому я снова начал заниматься этим расследованием с того самого места, на котором мне пришлось его прекратить.