Никто, кроме тебя
Шрифт:
– Что «но»?
– Максимилиано говорит, что ты так себя ведешь, потому что…
– Ну, договаривай!.. Потому что хочу быть с тобой?
– Да. Антонио, это правда? Это твое условие, при котором бы ты отпустил меня?
– А если бы это было так, Ракель, ты бы согласилась? Если бы я пообещал отпустить тебя вместе с твоими родственниками, дать тебе развод и забыть о вас в обмен на… Ты бы согласилась? Я хочу, чтобы ты ответила, да или нет?.. Так да или нет?
– Я… я не знаю.
– Не знаешь, или не хочешь сказать? Боишься, что если скажешь «нет», я рассержусь? Да?.. Ты не согласна, потому что… потому что… Этому могут быть только два объяснения.
– Антонио… Я… никогда этого прежде не делала…
– И тебе нужно действительно влюбиться, чтобы сделать это? Ведь так?
– Да. Но ведь тебе не это нужно, правда?
– Я бы солгал, если бы сказал «нет». Ты очень красивая женщина и ужасно нравишься мне, но я никогда не стану тебя принуждать.
– Разве ты этого уже не делаешь? Ты любезен со мной, преподносишь мне подарки, говоришь комплименты. Я же женщина…
– Мне нравится быть с тобой, делать тебе приятное. Разве это плохо?
– Нет… Но если этого никогда не произойдет? Что мне делать? Не знаю… Ты отпустишь меня?
– Чтобы ты вернулась к Максу? – Антонио отвел глаза.
– Нет, нет!.. Этого никогда не будет.
– Если бы я был уверен, и ты попросила бы меня, может, я бы и согласился.
– Я говорю тебе истинную правду…
Господи, как устала она объяснять своим родственникам сложность создавшегося положения! Да, они были вчера в ресторане, Антонио наговорил ей снова кучу комплиментов. Что ж с того? Антонио говорил так намеренно, чтобы никто ничего не заподозрил… Они тут удобно устроились, плохо ли, – упрекнула Ракель отца и сестру, – нежатся на солнце, а ей приходится за все платить своими нервами, и, вспомнив разговор в ресторане, добавила: и не только нервами. Нет, с нее довольно унижений, оскорблений, подозрений. Если единственный путь отсюда, – бежать с помощью Макса, они воспользуются им. Резануло отцовское: «Что ж, дочка, отдых был короток». Марту, естественно, возмутили слова Ракель о том, что они ничего из вещей, даже самой малости, не имеют права брать с собой: здесь им ничего не принадлежит, да и если кто-то увидит их с чемоданами… могут заподозрить, не дай Бог… Ракель решилась, только одно поколебало ее твердость: воспоминание об Антонио, которого она боялась и о котором думала все чаще и чаще.
Словно шахматную партию обдумывал Антонио события последних дней, расстановку фигур. Все складывалось как нельзя удачно: Макс сообщил, что через несколько дней уезжает за границу, Ракель во всем призналась, подтвердив предположение Антонио: все задумал Макс, представ перед Ракель под именем Антонио Ломбарде Молчала же она потому, что он всю вину грозился свалить на нее и ее родственников, и Ракель испугалась тюрьмы…
Он, сдержанный, мыслящий человек, был счастлив, что не ошибся в Ракель, честной девушке, попавшей в ловушку негодяя. Но теперь его подозрения разрастались с новой силой. Поздно вечером, вернувшись из ресторана, Антонио под впечатлением свидания с Ракель, хотел сделать ей подарок, но поднявшись наверх увидел, как из ее комнаты, крадучись, выходил Макс… Она все лжет, говоря о том, что между ними ничего не было и нет, а значит, может лгать и в остальном.
– Знаешь, ты начинаешь меня беспокоить, – Оскар, выслушав Антонио, с тревогой глядел на него глазами врача. – Твое поведение неадекватно. Понимаю, что ты не хочешь заявлять об этом деле в полицию, потому что тут замешан сын Виктории, имя Ломбарде Но какого черта ты держишь ее здесь? Только не говори, что она тебе нравится.
– А почему бы и нет, Оскар?
– Но красивых много, Антонио. На ней свет клином не сошелся.
– Нет, необычная, а я наговорил ей в ресторане кучу глупостей.
– Вот как? И что же в ней особенного? То, что она преступница? И что ты имел в виду, когда сказал, что наговорил ей кучу глупостей?
Антонио вспылил.
– Что ты от меня хочешь, Оскар? Чтобы я благословил их и простил, чтобы она и Макс жили довольными и счастливыми?
– Тебе-то что до них, Антонио, не понимаю!
– Ну, нет, это было бы слишком хорошо для них! После того, что они оба мне сделали? После того, как пытались убить меня? Простить их? Благословить? И пусть живут вместе? Нет уж! Никогда!
– Так чего же ты хочешь?
– Первым делом, чтобы Макс уехал отсюда.
– Прекрасно. А она?
– Она тоже… Потом.
– Когда это потом?
– После того, как я возьму реванш.
– Реванш? Каким образом? Тебе не кажется, что все эти игры недостойны тебя?
– Да, кажется. Но с какой стати я должен церемониться с Максом и с нею?..
Вечеринка в доме Вильялобос была в самом разгаре. Ракель еще никогда не присутствовала на такого рода сборищах. Тут собралось самое изысканное общество Акапулько, в основном молодые люди, которые знали друг друга чуть ли не со дня рождения, потому что и их родители собирались в свое время на подобных вечеринках. Слепили глаза фамильные драгоценности на дамах, роскошные модные туалеты, соперничающие друг с другом оригинальностью расцветки, фасона и степенью открытости. Ракель не чувствовала себя особенно скованной под взглядом десятков любопытных глаз – накануне, по просьбе Виктории, приехала сеньора Венегас и предложила на выбор несколько вечерних платьев. Ракель выбрала белое открытое, что очень было ей к лицу… Они вошли с Антонио под руку, он представлял ее свои, м знакомым, они танцевали… Пока не подошла Маура. Ей нужен был совет Ломбарде по одному не терпящему отлагательств делу. Ничего, если она на минутку отнимет у Ракель мужа? – Маура ослепительно улыбнулась и, взяв под руку Антонио, повела его куда-то. Тут же к Ракель подскочила Карла в экстравагантном блестящем платье, с замысловатой прической: в темных волосах посверкивало в тон платью дорогое украшение. Она потянула девушку за руку – пригласила: хочет познакомить ее со своими друзьями…
Антонио так и предполагал: «не терпящий отлагательств разговор» – это о них, о нем и Мауре. К счастью, он сразу понял, что это очередной маневр обиженной, обескураженной его женитьбой женщины. Она клялась в любви, упрекала в невнимании к ней. Заманив его в одну из отдаленных комнат, куда не долетал веселый шум вечеринки, Антонио поеживался от неловкости, стараясь поскорее положить конец излияниям Мауры и вернуться в зал к Ракель.
– Согласен, я плохо поступил, – оправдывался он. – Но я ничего не мог поделать. Не плачь, Маура, твои слезы не слишком натуральны, ты ведь умная женщина…
Когда Антонио наконец вернулся, он подошел к компании Камилы, Клаудио и Карлы и осведомился, не видели ли они, где Ракель… Карла пожала плечами и, видя с каким встревоженным видом он отошел от них, хихикнула:
– Дело в том, что Ракель и ее уважаемые родственники только что покинули нас в сопровождении Максимилиано, который в последнее время стал их покровителем. Кажется, хотят уехать за границу…
Клаудио с любопытством протянул:
– А, значит, у вас тут заговор! Если Ломбардо их настигнет, не хотел бы я оказаться в шкуре Макса…