Никто, кроме тебя
Шрифт:
Доктор Пласенсиа поднял глаза и увидел, что девушка смотрит на него с немым вопросом во взоре.
– Для вашего брата будет сделано все возможное, – успокоил ее Оскар и добавил. – Сеньор Ломбардо очень заинтересован в том, чтобы ваш брат поправился.
Когда врач ушел, Мерседес бросилась к Габриэлю. Он сказал «Ломбардо»? Она определенно уже слышала эту фамилию и не раз. Ну, конечно! Это же хозяин Чучо. Да, Чучо говорил, что работает в доме некоего сеньора Ломбардо.
Луис Трехо бесцельно бродил по городу. Внешне он по-прежнему оставался совершенно спокоен, но если бы увидел Макс или кто-нибудь другой, хорошо его знавший, он бы понял, что Луис выбит из колеи.
Луис резко повернулся и пошел к Хулии. Той не оказалось дома, но Луис терпеливо ждал. Наконец, она появилась и с неудовольствием посмотрела на Луиса. Если он к мужу, то того давно нет, он уехал в Мехико, а с тем сеньором, которого прислал Луис, она устроила все хорошо и быстро.
– С каким сеньором? – пристально посмотрел на Хулию Луис. – Я вообще-то давал ваш адрес одному человеку, – он на мгновение задумался. – Это ведь вы, Хулиа, нашли Габриэля Фернандеса? Опишите мне человека, который приходил к вам.
– Ну, такой молодой, черноволосый, крепкий. Зовут Роберто Агирре. Это он? – затараторила Хулиа, но, увидев удивление на лице Луиса, предположила: – Он ведь мог назваться чужим именем.
Луис усмехнулся, так и есть – проделки Максимилиано. Надо его разыскать и потребовать денег. Вот и Хулиа говорит, что он задолжал триста тысяч песо. Узнав от Хулии адрес меблированных комнат, Луис немедленно направился туда. Но Макс был хитрее, чем предполагали Луис и Хулиа. Как только он получил вожделенную копию полицейского протокола, он немедленно съехал. Ему вовсе не хотелось встречаться больше ни с Хулией, ни с Мерседес. Встреча с Луисом тоже пока не входила в его планы.
Как только Луис ушел, Хулиа поспешила в больницу, ей не терпелось узнать, как дела у Габриэля. В палате она застала одну Мерседес, нервно меряющую шагами комнату. Оказалось, что брата увезли на операцию. Ему сделали рентген, и у него оказался перелом позвоночника. К сожалению, упущено много времени, но доктор говорит, что шансы у Габриэля есть.
Мерседес переживала не только из-за операции. Оказалось, что сеньор, родственник девушки, которая, якобы, сбила Габриэля, – это сеньор Ломбардо, хозяин Чучо. А ведь Чучо был у Мерседес в гостях и прекрасно знает, что Габриэль был болен и раньше, до этого наезда. Вдруг он заговорит, тогда все пропали – и Мерседес, и Габриэль, и Хулиа.
Ракель в задумчивости ходила по дому. Она не могла усидеть в своей комнате, не могла ничем заниматься, когда Марта там, в камере. Если бы не эта дурацкая честь семьи, она давно бы уже была в полиции, просила бы свидания с сестрой, но теперь ей не позволяет положение. Ракель тяжело вздохнула: как, оказывается, трудно быть богатым. Она медленно спустилась вниз и вдруг замерла. Дверь в кабинет Антонио была открыта настежь и оттуда доносились голоса. Ракель прекрасно слышала каждое слово. Говорили Антонио и Андрее. С первых звуков
– Я не могу доверять ей, – говорил ее муж. – Неужели ей легче пойти на предательство, чем сказать правду? Ты говоришь, страх. Но как я могу любить женщину, которая из страха способна на недостойные поступки? Только ради того, чтобы ее сестра не попала в тюрьму, она готова стать подружкой Макса. Неужели она поверила, что этот подонок сразу бы оставил ее в покое? Он держал бы ее при себе, пока ему не надоело бы. А из меня получился бы обманутый дурак. А этот Роберто Агирре? Она говорит, что не знает его, но правда ли это, или она опять лжет из страха?
Ракель было достаточно. Она повернулась и пошла к себе. Она лежала на кровати без сна, с открытыми глазами. Но если бы ее сейчас спросили, о чем она думает, она не смогла бы ответить. Ею овладело какое-то полное оцепенение и безразличие. Голова была пуста, мыслей не было. Боль не прошла, а только притупилась.
Ракель не подняла головы, когда в комнату вошел Антонио. Он сел на край кровати и внимательно посмотрел на жену.
– Я шла от папы и слышала, как ты разговаривал с Андресом, – призналась Ракель. – И я хотела бы кое-что прояснить. Мы обычные люди, не лучше и не хуже других. У моего папы есть недостатки, и у моей сестры тоже. Но я люблю их точно так же, как ты любишь своих родственников. Я надеялась как-то уговорить Макса не выдавать сестру, потому что он грозился опозорить ее перед тобой и твоими родственниками. Я ведь знаю, что вы стыдитесь нас. Но при этом я не собиралась с ним встречаться, я только хотела выиграть время, что-нибудь придумать. И я вовсе не целовалась с ним. Я пыталась оттолкнуть его, но он сильнее.
– Но почему ты не кричала? – спросил Антонио, пристально вглядываясь в лицо жены и пытаясь понять, лжет она сейчас или говорит правду. – Или опять страх заставил тебя делать Бог знает что?
– Да, – ответила Ракель. – Я боюсь. С тех пор, как я приехала в этот дом, я живу в постоянном страхе. Я боюсь, что мои родственники как-то не так поведут себя, что твоя семья меня отвергнет, что ты меня бросишь. Но это потому, что я боюсь тебя потерять. Я люблю тебя, Антонио.
На следующее утро Ракель сразу после завтрака поспешила к отцу. Теперь, когда Марта была в тюрьме, ей хотелось быть с ним, ведь никто из окружающих не переживал произошедшее так, как они. Другим было почти все равно. Их волновала не сама Марта, а только возможный скандал вокруг нее.
Единственным, кто интересовался судьбой девушки, был добряк Чучо. Вот и сейчас он заглянул в бунгало, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь новостей. Но новостей не было. Ведь ни дон Даниэль, ни Ракель не решались отправиться в тюрьму, чтобы повидать Марту. Живи они сейчас в Гвадалахаре, они бы давно это сделали, но теперь приходилось думать о чести семьи Ломбарде.
И тут Ракель не выдержала. Хватит! Почему она должна считаться с Антонио, если он не желает считаться с ней. Она приняла решение – они с отцом немедленно едут к Марте. Чучо, разумеется, тоже вызвался сопровождать их.
С высоко поднятой головой Ракель вошла в гостиную. Там не было никого, кроме Виктории.
– Мы с папой хотим навестить Марту в тюрьме, – сказала Ракель, но это была не просьба. Она просто ставила Викторию в известность.
– Хорошо, – улыбнулась та. – Но только предупреди Антонио.